Крах «доктрины Шредера»

По веским причинам – геополитическим, историческим, а также экономическим, после окончания «холодной войны» внешняя политика стран Европейского Союза в отношении Восточной Европы была сконцентрирована на России. В частности, Германия за прошедшие 20 лет укрепляла уже существовавшие на тот момент хорошие отношения между Берлином и Москвой с помощью тесных дружественных связей своих лидеров с политическими вождями СССР, а впоследствии Российской Федерации. Долгое время это казалось оправданной стратегией. По аналогии с тем, как ключ к преодолению разделения Германии и Европы более 40 лет находился в Москве, Кремль и впоследствии представлялся решающим партнером для стабилизации постсоветского трансформирующегося пространства.

Однако, приход к власти Путина в 1999 году привел к неуклонному подрыву нормативных основ западной политики в Восточной Европе. Некоторым политикам, например, Джорджу Бушу, Жаку Шираку, Сильвио Берлускони и, в первую очередь, немецкому канцлеру Герхарду Шредеру удалось, правда, выстроить личные отношения с новым российским Президентом. Но одновременно в России начался процесс становящейся все более очевидной деградации ее протодемократических институтов – СМИ, парламентов, судов, органов регионального и местного управления, партий. Новая динамика внутренней политики страны отразилась и в растущей поддержке авторитарных тенденций за пределами России. В качестве примера можно назвать преобразование в 2002 году основанной в 1996 году неформальной Шанхайской пятерки в официальную международно-правовую Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС) – своего рода посткоммунистический клуб диктаторов и евразийский Анти-НАТО.

Хотя экономическое сотрудничество России и ЕС во время президентства Путина резко возросло в объеме, охотно распространяемая представителями немецкой промышленности формулировка «к переменам через торговлю» ("WandeldurchHandel") не дала соответствующих плодов. В определенном смысле эта тактика даже развила динамику, противоположную этому девизу. Вклад Запада в новый экономический взлет России в некотором отношении стабилизировал российский авторитаризм на федеральном и региональном уровнях. И хотя в высшем эшелоне власти российско-западные отношения развивались успешно, цели российских и западных дипломатов все чаще конфликтовали между собой в разных регионах мира, начиная с Ближнего Востока и кончая Латинской Америкой.

Явственнее всего расхождение между видимостью и действительностью новых российско-западных отношений во время правления Путина проявилось в несовпадении мнений относительно будущего бывших советских республик. Например, в 1999 году Россия подтвердила на саммите ОБСЕ в Стамбуле принятое еще в 1994 году обязательство вывести свои войска из Приднестровья. Вывод российского контингента из территорий Молдовы Запад выставил условием для ратификации Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). До сегодняшнего дня, однако, Россия сохраняет в Приднестровье воинскую часть в составе более чем 1000 человек и тем самым предоставляет сомнительному псевдогосударству основу для его существования. В ответ на последующий отказ западных государств ратифицировать ДОВСЕ российское правительство в свою очередь отменило выполнение этого соглашения.

Еще более показательным является пример Грузии. В апреле 2008 года на саммите НАТО в Бухаресте в первую очередь Германия и Франция, с оглядкой в том числе и на Россию, воспрепятствовали присоединению Украины и Грузии к Плану действий по подготовке к членству в НАТО. Вместо этого возможность будущего вступления в НАТО Украины и Грузии была зафиксирована в заключительной декларации об итогах встречи. В последующие недели российской реакцией - явно на эти события - стало обострение риторики Москвы против Киева и в особенности против Тбилиси, как и активизация мер подрывающих суверенитет Грузии, таких как раздача паспортов жителям Абхазии и Южной Осетии. Президент Грузии Михаил Саакашвили, в свою очередь, в августе 2008 года отреагировал на завуалированное постепенное российское присвоение Южной Осетии и Абхазии опрометчивой военной авантюрой. Россия, как известно, ответила с непропорциональной мощью на грузинское нападение на южноосетинскую столицу Цхинвали. Мимоходом Москва также разместила свои войска в Абхазии, намного более ценном грузинском черноморском регионе, хотя там и не было военной эскалации. Россия вплоть до сегодняшнего дня открыто нарушает постановления соглашения о перемирии от августа 2008 года присутствием своих войск в Абхазии и Южной Осетии. Де-юре, она признала «независимость» обеих мятежных республик, фактически же она превратила их в российские протектораты.

Сегодня неоимперски настроенная часть российской элиты кажется на время удовлетворила свои аппетиты. От Беларуси и Грузии до Украины, Узбекистана и Кыргызстана - Россия за прошедшие два года сохранила или восстановила там свое прямое или опосредованное влияние. Вновь обретенное удовлетворение Кремля положением дел в своем «заднем дворе» кажется важной, если не решающей причиной недавнего расслабления в отношениях Москвы с Вашингтоном, Брюсселем или же Варшавой. Но как показывают волнения в Минске в декабре 2010, сегодняшний статус-кво в бывшем СССР имеет преходящую природу. В среднесрочной перспективе в особенности в государствах-членах «Восточного партнерства» ЕС вероятны новые внутриполитические сотрясения. Нетрудно предвидеть, что такие развития вновь усложнят отношения этих государств с Россией. В худшем случае это будет означать и конец сегодняшней «оттепели» в российско-западных отношениях.

На этом фоне необходимость пересмотра западной политики в Восточной Европе очевидна. Россия, конечно, и впредь будет ключевым государством на постсоветском трансформационном пространстве. Но продолжительное сближение между Россией и Европой требует иной стратегии, нежели бывшее безуспешное панибратство с политическимии экономическими лидерами России. Тесные личные связи между западными и российскими политиками разве что способствовали частичному смягчению напряженных ситуаций, например, во время бомбардировки НАТО в Сербии в 1999 году, Оранжевой революции 2004 года на Украине или российско-грузинской войны в 2008 году. Но они не смогли предотвратить связанную с этим политическую конфронтацию России с Европейским Союзом и США. Целью Запада должен стать базирующийся на основных европейских ценностях устойчивый альянс с Москвой в результате новой демократизации России. Таким образом приходится констатировать, что «доктрина Шредера» не принесла ожидаемых результатов.

Возможные альтернативы до сих пор существующей политике в Восточной Европе лежат на поверхности: рефокусировка сотрудничества с Россией на неправительственные организации, продемократическиие СМИ и академические учреждения. Кроме этого, представляется необходимой глубокая геополитическая переориентация Запада. Главное направление западной политики в Восточной Европе должно быть смещено на полудемократические бывшие республики СССР, такие как Украина, Молдова и Грузия. Соответствующие предложения были разработаны в последние годы экспертами как по эту, так и по другую сторону Атлантического океана. Но до сих пор такие новые подходы только частично вошли в сознание западных лидеров. Не хватает признания того, что предыдущая политика провалилась во многих отношениях. Назрел момент для новой восточной политики Германии, а также Европейского Союза в целом.

Андреас Умланд– доцент кафедры политологии Национального университета «Киево-Могилянская академия», сотрудник Центрального института по изучению Центральной и Восточной Европы (ZIMOS) в Айхштетте, Бавария, редактор книжной серии «Советская и постсоветская политика и общество» (SPPS) издательства «Ибидем», Штутгарт/Ганновер.

Ваше имя:
	Шрифт Arial Times Courier Impact Geneva Optima Verdana Закрыть все теги Вы хотите разрешить смайлики в этом сообщении? Символы на картинке: