Русский «паровой каток»

От издателей:

Барбара Вертхайм Таксман – (Barbara Wertheim Tuchman, 1912 – 1989 гг.) - американский историк, автор ряда историко-популярных книг, профессор Гарвардского университета. За книги «Первый блицкриг. Август 1914» («The Guns of August», 1962 г.) и «Песок против ветра – Стилуэй и американский эксперимент в Китае. 1910-45» («Sand Against the Wind: Stilwell and the American Experience in China, 1911-45», 1972 г.) дважды удостоена Пулитцеровской премии. Её именем названа одна из башен-общежитий Гарварда.

Представляем вашему вниманию главу из книги «Первый блицкриг. Август 1914» http://militera.lib.ru/h/tuchman/index.html с добавленными редактором иллюстрациями.

Русский колосс оказывал волшебное действие на Европу. На шахматной доске военного планирования огромные размеры и людские резервы этой страны имели самый большой вес. Несмотря на её неудачи в японской войне, мысль о «русском паровом катке» утешала и ободряла Францию и Англию.

Кавалерийская лавина казаков производила такое сильное впечатление на европейские умы, что многие газетные художники рисовали её с подробнейшими деталями, находясь за тысячу километров от русского фронта.

Казаки и неутомимые миллионы упорных, терпеливых русских мужиков, готовых умереть, создавали стереотип русской армии. Её численность вызывала ужас: 1 423 000 человек в мирное время, ещё 3 115 000 при мобилизации составляли вместе с 2 000 000 территориальных войск и рекрутов 6 500 000 человек.

Русская армия представлялась гигантской массой, пребывающей в летаргическом сне, но, пробуждённая и пришедшая в движение, она неудержимо покатится вперёд, волна за волной, невзирая на потери, заполняя ряды павших новыми силами. Усилия, предпринятые после войны с Японией, для устранения некомпетентности и коррупции в армии привели, как думали, к некоторому улучшению положения. «Каждый французский политик находился под огромным впечатлением от растущей силы России, её огромных ресурсов, потенциальной мощи и богатства», — писал сэр Эдуард Грей в апреле 1914 года в Париже, где он вёл переговоры по вопросу заключения морского соглашения с русскими. Он и сам придерживался тех же взглядов.

«Русские ресурсы настолько велики», — сказал он как-то президенту Пуанкаре, — «что в конечном итоге Германия будет истощена даже без нашей помощи России».

Для французов успех «плана-17» был испытанием сил всей нации и одним из величайших моментов в истории Европы. Чтобы обеспечить прорыв в центре, Франция нуждалась в помощи России, которая оттянула бы на себя часть германских сил. Проблема состояла в том, чтобы заставить русских начать наступление на Германию с тыла одновременно с началом военных действий французами и англичанами на Западном фронте, то есть как можно ближе к пятнадцатому дню мобилизации.

Французам, как и другим в Европе, было известно, что Россия физически не в состоянии закончить мобилизацию и концентрацию своих войск к этому сроку, но для них было важно, чтобы русские начали наступление теми силами, которые окажутся у них в готовности. Западные страны были полны решимости принудить Германию вести войну на два фронта с самого начала, стремясь сократить численное превосходство немцев по отношению к своим армиям.

В 1911 году генерал Дюбай, начальник штаба Военного министерства, был отправлен в командировку в Россию, чтобы внушить русскому Генеральному штабу идею о необходимости захвата инициативы. Хотя большая часть русских войск должна была выступить против Австро-Венгрии, и только половина её частей могла быть готова к действиям на германском фронте на пятнадцатый день мобилизации, настроение в Петербурге было боевое и радужное.

Дюбай добился обещания, что, как только передовые части займут исходные рубежи, русские, не дожидаясь окончания концентрации своих дивизий, нанесут удар через границы Восточной Пруссии на шестнадцатый день мобилизации. «Мы должны нацелиться на сердце Германии», — признавал царь в подписанном соглашении, — «Задачей обеих наших сторон должен быть захват Берлина».

Пакт о немедленном русском наступлении был окончательно оформлен и детализирован на ежегодных штабных совещаниях, которые являлись характерной чертой франко-русского союза.

В 1912 году генерал Жилинский, начальник русского Генерального штаба, прибыл в Париж, а в 1913 году генерал Жоффр направился в Россию. К тому времени русские военные круги уже были увлечены манящей идеей «элана» — порыва. После Маньчжурии им также нужно было чем-то компенсировать унизительные военные поражения и позорные недостатки своей армии.

Яков Григорьевич Жилинский (1853 — 1918 гг.) — русский генерал от кавалерии. С 22 февраля 1911 года начальник Генерального штаба. 19 июля 1914 года назначен Главнокомандующим армиями Северо-Западного Фронта. По итогам боёв в Восточной Пруссии 3 сентября 1914 снят с поста Главнокомандующего армиями. После Октябрьской революции пытался выехать за границу, но был арестован и расстрелян – прим. ред.

Лекции полковника Гранмезона, переведённые на русский язык, пользовались огромным успехом. Ослеплённый доктриной «наступление до последнего», Генеральный штаб России зашёл ещё дальше. Генерал Жилинский обязался в 1912 году привести в боевую готовность 800 000 солдат, предназначенных для германского фронта, на пятнадцатый день мобилизации, хотя русские железные дороги были явно не приспособлены для выполнения такой задачи. В 1913 году он перенёс дату наступления на два дня вперёд, хотя военные заводы страны производили не более двух третей требуемого количества артиллерийских снарядов и менее половины винтовочных патронов.

Союзники не беспокоились всерьёз по поводу недостатков русской военной системы. Главные из них: плохая разведка, пренебрежение маскировкой, разглашение военных тайн, отсутствие мобильности, неповоротливость, безынициативность и недостаток способных генералов. Тем не менее, Генеральные штабы полагали, что самое главное — это привести в движение русского гиганта, независимо от того, как он будет действовать.

Это было довольно трудно. Во время мобилизации русского солдата надо было перебросить в среднем за тысячу километров, что в четыре раза больше, чем в среднем для германского солдата, а в России на каждый квадратный километр приходилось железных дорог в 10 раз меньше, чем в Германии.

В качестве оборонительной меры русская железнодорожная колея была сделана шире, чем у немцев. Значительные французские ассигнования на железнодорожное строительство ещё не дали результатов. Однако, даже если из 800 000 солдат, обещанных русскими для германского фронта, только половина смогла бы занять исходные позиции для начала наступления на пятнадцатый день мобилизации, их вторжение на германскую территорию произвело бы, как полагали, огромный эффект, несмотря на все недостатки русской военной машины.

Отправка современных армий для участия в сражениях на вражеской территории, учитывая в особенности неудобства, связанные с разными системами железных дорог, является весьма рискованным и сложным предприятием, требующим колоссальных организационных усилий. Систематическое же внимание к деталям не было отличительной чертой русской армии.

Верхушка офицерского корпуса отяжелела от избытка престарелых генералов, утруждавших свои мозги только лишь карточной игрой. Несмотря на их явную бесполезность, они числились на действительной службе, что давало им право на дворцовые привилегии и сохраняло престиж. Офицеры назначались и получали повышение в основном благодаря связям в обществе или в деловом мире, и, несмотря на то, что среди них было много смелых и способных воинов, сама система не давала возможности лучшим из них попасть наверх. «Лень и отсутствие интереса к физическим упражнениям» неприятно поразила английского военного атташе, который во время посещения военного гарнизона на афганской границе не увидел «ни одного теннисного корта».

В ходе чистки после японской войны большое число офицеров ушло в отставку или было уволено со службы в связи с мерами по укреплению руководства армией. За один год в отставку были отправлены 341 генерал — почти столько же, сколько имелось во всей французской армии, — и 400 полковников, как не справляющихся со своими обязанностями. Несмотря на улучшения в денежном обеспечении и системе продвижения по службе, в 1913 году армии не хватало 3 000 офицеров. После русско-японской войны много было сделано для того, чтобы избавиться от гнили в войсках, но сущность русского режима оставалась прежней.

«Этот психически ненормальный режим», — так называл его граф Витте, самый рьяный его защитник, занимавший пост премьера в период 1903 — 1906 годов, — «есть переплетение трусости, слепоты, лукавства и глупости».

А. Левченков «Министр финансов граф Витте С. Ю.» 2008 г. частная коллекция

Во главе его находился суверен, имевший лишь одну цель государственного правления — сохранение целостности абсолютной монархии, завещанной ему отцом. Лишённый интеллекта, энергии и не подготовленный для такой задачи, он находил утешение в личных фаворитах, предавался капризам и чудачествам — обычным развлечениям пустоголового самодержца.

В.А. Серов «Портрет императора Николая II». 1900 г. Государственная Третьяковская галерея

Отец его, Александр III, который из определённых соображений не хотел посвящать сына в премудрости правления страной до тридцати лет, к несчастью, неправильно высчитал примерную продолжительность своей жизни и умер, когда Николаю было двадцать шесть лет.

А.И. Корзухин «Портрет Александра III» Госудаpственный Владимиpо-Суздальский истоpико-аpхитектуpный и художественный музей-заповедник

Новый царь, достигший теперь 46-летнего возраста, так ничему и не научился за прошедшие годы, а впечатление спокойствия, которое он производил, было в действительности апатией, безразличием ума, настолько не выдающегося, что его можно было сравнить с плоской поверхностью. Когда ему принесли телеграмму с сообщением о разгроме русского флота под Цусимой, царь, прочитав её, запихнул в карман и отправился продолжать партию в теннис.

Премьер Коковцев, возвратившийся из Берлина в ноябре 1913 года, лично представил царю доклад о германских приготовлениях к войне, Николай слушал, смотря на него напряжённым, немигающим взором — «прямо мне в глаза». После длительной паузы, наступившей после окончания доклада, он, «как будто пробудившись от сна», сказал мрачно: «Да будет на то воля Божья». На самом же деле, как решил Коковцев, царю было просто скучно.

Коковцов Владимир Николаевич (1853 – 1943 гг.), русский государственный деятель, председатель Совета министров России в 1911—1914 годах. В отличие от Столыпина он не был политиком и стремился лишь к сохранению "статус-кво". Умер в Париже – прим. ред.

Основание режима покоилось на муравьиной куче тайной полиции, проникшей в каждое министерство, управление и провинциальный департамент в такой степени, что даже сам граф Витте был вынужден каждый год помещать свои мемуары и записки в банковский сейф во Франции. Когда другой премьер, Столыпин, был убит в 1911 году, то преступники, как выяснилось, являлись агентами тайной полиции, провокаторами, пытавшимися дискредитировать революционеров.

И.Е. Репин «Портрет П.А. Столыпина». 1910 год. Саратовский государственный художественный музей им. А.Н. Радищева

Опора режима — чиновники занимали промежуточное положение между царём и тайной полицией. Это был класс бюрократов и официальных должностных лиц, происходивших из дворянства и выполнявших основную работу по управлению государством. Они не подчинялись никакому конституционному органу, и лишь царь мог отправить их в отставку, что он часто и делал, будучи во власти дворцовых интриг и своей жены, отличавшейся крайней подозрительностью. В таких условиях способные люди недолго задерживались на важных постах. Частые уходы в отставку «по причине слабого здоровья» породили среди чиновников поговорку: «В наши дни у всех плохое здоровье».

Постоянно кипевшая недовольством, Россия при правлении Николая II страдала от стихийных бедствий, массовых убийств, военных поражений и мятежей. Кульминационным пунктом этого стала революция 1905 года.

В то время граф Витте посоветовал царю либо даровать конституцию, которой требовал народ, либо восстановить порядок с помощью военной диктатуры. Николай скрепя сердце был вынужден согласиться с первым предложением, потому что двоюродный брат царя великий князь Николай, командовавший Петербургским военным округом, отказался взять на себя ответственность за выполнение второго.

Великому князю Николаю не простили этого отступничества ни ярые монархисты, ни прибалтийские бароны немецкого происхождения, симпатизировавшие Германии, ни черносотенцы — «эти правые анархисты», ни другие реакционные группы, составлявшие оплот самодержавия. Они, как и многие немцы, в том числе и кайзер, считали, что общие интересы двух самодержцев, некогда входивших в союз трёх императоров, делают Германию более подходящим союзником России, чем буржуазно-демократические страны Запада.

Считая либералов своими главными врагами, русские реакционеры предпочли кайзера Думе, так же, как спустя много лет французские правые силы предпочли Гитлера Леону Блюму. Только выросшая за последние двадцать лет угроза со стороны самой Германии побудила царскую Россию отказаться от естественного намерения объединиться с этой страной и вступить в союз с республиканской Францией.

В довершение всего эта угроза сблизила Россию и Англию, которая в течение столетия не допускала русских к Константинополю и из-за чего дядя царя, великий князь Владимир Александрович, в 1899 году сказал: «Надеюсь дожить до того дня, когда раздастся предсмертный хрип Англии. Ежечасно посылаю свои горячие мольбы об этом Господу».

Приверженцы Владимира держали в своих руках двор, переживавший век Нерона, дамы из высшего общества наслаждались приключениями с немытым Распутиным. Но у России были и свои демократы, и либералы. У неё были свои Левины, которые лихорадочно и мучительно размышляли о душе, социализме и земле, свои дяди Вани без надежд, было то особое качество, заставившее одного английского дипломата прийти к выводу, что «в России все немного сумасшедшие» — качество, называемое «ле шарм слав» — славянское очарование: полунебрежность, полубездеятельность, нечто вроде беспомощности «конца века», повисшее, как туман, над городом на Неве, известном в мире как Санкт-Петербург, а который на самом деле был «Вишнёвым садом». Но никто не знал этого.

В.И. Суриков «Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Петербурге». 1870 г. Государственная Третьяковская галерея

Что касается подготовки к войне, то в данном случае режим полагался на своего военного министра генерала Сухомлинова, ловкого, праздного, большого любителя удовольствий, толстяка шестидесяти лет.

Владимир Александрович Сухомлинов (1848 — 1926 гг.) — русский генерал от кавалерии. С 2 декабря 1908 года - начальник Генштаба. 11 марта 1909 года Сухомлинов занял пост военного министра. 13 июня 1915 года Сухомлинов был уволен от должности военного министра, обвинен в противозаконном бездействии, превышении власти, служебных подлогах, лихоимстве, государственной измене и арестован в апреле 1916 года. Умер в Берлине – прим. ред.

Его коллега министр иностранных дел Сазонов сказал следующее: «Его трудно заставить работать, но узнать у него правду — совершенно непосильная задача».

В 1877 году во время войны с турками Сухомлинов, бойкий кавалерийский офицер, был награждён Георгиевским крестом. Впоследствии он думал, что военных знаний, приобретённых во время этой кампании, вполне достаточно и что они совершенно не меняются с течением времени. Как военный министр, он отчитывал преподавателей академии Генштаба за проявление интереса к таким «новшествам», как преимущественное использование фактора огневой мощи в противовес штыку, сабле и пике.

Он говорил, что не может слышать фразу «современная война» без чувства раздражения:

«Какой война была, такой и осталась... всё это зловредные новшества. Взять меня, к примеру. За последние двадцать лет я не прочёл ни одного военного учебника».

В 1913 году он уволил пять преподавателей, которые распространяли порочную ересь «огневой тактики».

Природный ум Сухомлинова сочетался со склонностью к интригам и махинациям. Невысокий и мягкий, с лицом как у кота, аккуратными белыми усами и белой бородой, он обладал располагающей, почти кошачьей манерой завлекать таких людей, как царь, которым он стремился понравиться. Другие, как, например, французский посол Палеолог, испытывали к нему «недоверие с первого взгляда».

Учитывая, что от прихоти царя зависело назначение или смещение тех или иных людей на важные министерские посты, Сухомлинов завоевал и, в дальнейшем, удерживал его благосклонность, стараясь быть всегда подобострастным и занимательным, рассказывая анекдоты и разыгрывая всяческие забавные буффонады. Избегал говорить о серьёзных и неприятных делах и старательно способствовал возвеличиванию «друга» Распутина. В результате ему сходило с рук обвинение во взяточничестве и бездействии, ему простили грандиозный скандал с разводом и даже ещё более громкий скандал в связи с делом к шпионаже.

В 1906 году Сухомлинов, потеряв голову от любви к красивой 23-летней жене провинциального губернатора, избавился от её мужа после развода, основанного на фиктивных доказательствах, женился на ней, вступив в брак в четвёртый раз. Ленивый по природе, он всё больше и больше перекладывал свою работу на плечи подчинённых, приберегая, по словам французского посла, «силы для брачных удовольствий с женой на 32 года моложе его».

Е.В. Сухомлинова. 1914 г. Фото Карла Буллы.

Молодая жена с удовольствием заказывала наряды в Париже, обедала в дорогих ресторанах и устраивала большие приёмы. Для покрытия её экстравагантных расходов Сухомлинов в скором времени успешно наловчился использовать командировочные, составленные из расчёта поездок со скоростью в двадцать четыре лошадиные версты в день, используя в действительности для инспекционных поездок железную дорогу.

За шестилетний период ему удалось положить на свой счёт в банке 702 737 рублей, которые ему достались в результате знания всех тайных пружин фондовой биржи, в то время как общая сумма полученного им жалованья составила 270 000 рублей. Этому счастливому для него положению дел способствовали окружавшие его люди, которые ссужали ему деньги за военные пропуска, приглашения на манёвры и предоставление других видов информации.

Один из них, австриец по фамилии Альтшиллер, представивший фиктивные сведения для бракоразводного процесса Сухомлиновой, принимался как близкий друг в доме министра, а также в кабинете, где повсюду лежали без присмотра различные военные документы. В 1914 году, после отъезда Альтшиллера, выяснилось, что он был главным резидентом австрийской разведки в России.

Ещё более нашумевшим было дело Мясоедова, по мнению некоторых, любовника Сухомлиновой. Он являлся начальником железнодорожной полиции в пограничной зоне, но, тем не менее, был награждён кайзером пятью орденами и удостоился чести быть личным гостем германского монарха на завтраке в Роминтене, где, неподалёку от границы, находился охотничий домик императора.

Не удивительно, что полковник Мясоедов был заподозрен в шпионаже. "Его арестовали и отдали под суд в 1912 году, однако, в результате вмешательства Сухомлинова, он был оправдан и смог в дальнейшем выполнять свои прежние обязанности в течение всего первого года войны. В 1915 году, когда его защитник потерял пост министра в результате понесённых Россией поражений, Мясоедов был вновь арестован, осуждён и повешен как шпион.

Карьера Сухомлинова после 1914 года ознаменовалась весьма примечательными событиями. Как и Мясоедову, ему грозило судебное преследование, избежать которого удалось лишь благодаря личному вмешательству царя и царицы.

Таков был человек, являвшийся русским военным министром с 1908 до 1914 года. Будучи проводником идей реакционеров и пользуясь их поддержкой, его министерство готовилось к войне менее чем тщательно. Он немедленно прекратил проведение дальнейшей реформы армии, начатой после позора русско-японской войны.

Генеральный штаб, получивший статус независимого учреждения с целью совершенствования современной военной науки, стал снова подчиняться военному министру, который имел исключительное право доступа к царю. Лишённый инициативы и власти, Генеральный штаб не имел ни способного, ни даже посредственного руководителя, который обладал бы последовательностью и твёрдостью. За шесть лет, предшествовавших 1914 году, сменилось шесть начальников Генерального штаба, что оказало отнюдь не благотворное влияние на разработку военных планов.

Сухомлинов переложил всю свою работу на других, однако, вместе с тем, он не допускал свободомыслия. Упрямо цепляясь за устаревшие теории и былую славу, он утверждал, что поражения России в прошлом объясняются скорее ошибками командиров, а не плохой подготовкой войск, неудовлетворительными боеготовностью или снабжением. Пребывая в неколебимой уверенности в превосходстве штыка над пулей, он не предпринимал никаких усилий для расширения строительства заводов по производству снарядов, винтовок и боеприпасов.

Почти все воюющие страны, как выяснили впоследствии военные исследователи, не имели достаточного количества военного снаряжения и боеприпасов. Недостаток снарядов вызвал общенациональный скандал в Англии, во Франции поднялась буря возмущения в связи с нехваткой почти всего — начиная с артиллерийских снарядов и кончая солдатскими ботинками, а в России Сухомлинов не израсходовал даже правительственные фонды на производство боеприпасов.

Россия начала войну, имея 850 снарядов на каждое орудие, по сравнению с 2 000 — 3 000 в западных армиях, хотя ещё в 1912 году Сухомлинов согласился с компромиссным предложением о доведении этого количества до 1 500 снарядов на орудие. В состав русской пехотной дивизии входило 7 батарей, а немецкой — 14. Вся русская армия имела 60 батарей тяжёлой артиллерии, в то время как в немецкой их насчитывалось 381. Предупреждения о том, что будущая война станет дуэлью огневой мощи, Сухомлинов презрительно отвергал.

Большее отвращение, чем к «огневой тактики», Сухомлинов испытывал только к великому князю Николаю.

Н.С. Самокиш «Портрет великого князя Николая Николаевича (младшего) верхом». 1910-е годы. Крымская художественная галерея

Николай Николаевич (Младший), (1856 - 1929, Антиб, Франция), внук Николая I. 20 июля 1914 года, в преддверие Первой Мировой войны, был назначен Верховным Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами. Однако, после того как летом 1915 года русская армия потерпела несколько крупных поражений, 23 августа 1915 император Николай II лично принял на себя командование всеми вооруженными силами, Великий Князь был назначен Наместником Его Величества на Кавказе и Главнокомандующим Кавказским фронтом – прим. ред.

На восемь лет его моложе, он представлял реформистские тенденции внутри армии. Двухметрового роста, худой, с красивой головой и бородкой клином, великий князь казался воплощением галантности и импозантности. После русско-японской войны ему была поручена реорганизация вооружённых сил, и он возглавил Совет национальной обороны. Цель его была та же, что и «комитета Эшера» после англо-бурской войны. Но он не пошёл по пути англичан, а сам оказался вовлечённым в летаргию и интриги высокопоставленных чиновников. Реакционеры в 1908 году добились упразднения Совета.

Профессиональный военный, служивший Генеральным инспектором кавалерии во время русско-японской войны и знавший лично почти весь офицерский корпус — поскольку каждый офицер, назначаемый на новый пост, был обязан представляться ему как начальнику Санкт-Петербургского округа, — великий князь был предметом восхищения всей армии. Это объяснялось не столько его особыми способностями, сколько, главным образом, огромным ростом, внешностью и манерами, вызывавшими ужас или восхищение солдат, преданность, либо зависть коллег.

Император Николай Второй и Великий князь Николай Николаевич младший на параде в Царском Селе 29 июня 1913 года. Фото Карла Буллы

Стремительного, порою грубого в отношениях с офицерами и нижними чинами, великого князя за пределами двора считали единственным «мужчиной» в царской семье. Солдаты-крестьяне, ни разу не видевшие его, рассказывали о нём истории, в которых он фигурировал как легендарный герой Святой Руси, вступивший в противоборство с «германской кликой» и продажностью двора. Отзвуки этих настроений не способствовали его популярности при дворе, вызывая особую неприязнь у царицы, презиравшей «Николашу», потому что тот ненавидел Распутина.

«У меня абсолютно нет веры в Н., — писала она мужу. — Он далеко не так умён, а своим выступлением против Божьего человека навлекает на свои труды проклятье, советы его нельзя назвать хорошими».

А.В. Маковский «Портрет императрицы Александры Фёдоровны». 1914 год. Государственный Исторический музей

Она постоянно говорила, что великий князь готовит заговор, чтобы заставить царя отречься и самому занять престол, опираясь на популярность в армии.

Подозрения царя послужили причиной того, что великий князь не стал главнокомандующим русской армией во время войны с Японией и впоследствии избежал позора. В любой последующей войне обойтись без него было невозможно, и довоенные планы предусматривали его назначение командующим на германский фронт. Сам же царь, как полагали, будет выступать как Верховный главнокомандующий и руководить операциями совместно с начальником Генерального штаба.

Во Франции, куда великий князь неоднократно ездил на манёвры и где попал под влияние Фоша, оптимизм которого разделял, его встречали бурными приветствиями. Это объяснялось восхищением его великолепной внешностью, олицетворявшей, как казалось, русское могущество, а также тем, что он не любил Германию. Французы с восторгом повторяли слова князя, переданные его адъютантом Коцебу, что мир будет жить без войны лишь в том случае, если Германия, поверженная раз и навсегда, будет разделена на маленькие государства, забавляющиеся своими собственными крошечными королевскими дворами. Не менее горячими друзьями Франции были и супруга великого князя Анастасия, и её сестра Милица, вышедшая замуж за его брата Петра.

Милица и Анастасия Черногорские после окончания Смольного института. 1888 год

Как дочери короля Черногории Никиты, они любили Францию с такой же силой, с какой ненавидели Австро-Венгрию. Во время царского пикника в конце июля 1914 года, «черногорские соловьи», как называл Палеолог этих двух принцесс, окружили его и стали щебетать о начавшемся кризисе. «Приближается война... от Австрии ничего не останется... вы получите обратно Эльзас-Лотарингию... наши армии встретятся в Берлине». Одна из сестёр показала послу украшенную драгоценностями шкатулку, в которой она хранила щепотку земли Лотарингии... а другая рассказала о том, как она посадила в своём саду семена лотарингского чертополоха.

На случай войны русский Генеральный штаб разработал два примерных плана кампании, их окончательный выбор зависел от намерений Германии. Если Германия обрушит массу своих войск на Францию, Россия выступит своими основными силами против Австро-Венгрии. В этом случае четыре армии повели бы наступление против Австрии, а две — против Германии.

План кампании на германском фронте предусматривал захват Восточной Пруссии с помощью 1-й и 2-й русских армий, двигающихся в двух направлениях — 1-я севернее, а 2-я южнее барьера, образованного Мазурскими озёрами. Поскольку 1-я армия, получившая название «Вильно» по месту своей концентрации, имела в своём распоряжении прямую железнодорожную линию, она могла выступить первой. Выступив двумя днями раньше 2-й, или «Варшавской», армии, эта группировка должна была вступить в сражение с немцами и «оттянуть на себя как можно больше вражеских войск».

Тем временем 2-я армия должна была обойти водную преграду с юга и, выйдя немцам в тыл, отрезать им отступление к Висле. Успех этих «клещей» зависел от тщательно согласованных действий с тем, чтобы не дать немцам завязать бой с каждым крылом по отдельности. Враг должен «быть атакован энергично и решительно, в любом месте и в любое время». Сразу после окружения и разгрома немецкой армии русские войска должны были начать марш на Берлин, находившийся всего в 240 километрах за Вислой.

В планы немцев не входила сдача Восточной Пруссии. Это была земля, где выращивали гольштинский скот, где свиньи и цыплята разгуливали по обнесённым каменными заборами дворам, где создавали знаменитую тракененскую породу лошадей для германской армии. Огромные поместья принадлежали юнкерам, которые, к ужасу одной английской гувернантки, работавшей у них, стреляли лисиц, а не устраивали на них, как полагается, охоту на лошадях.

Далее к востоку, ближе к России, лежала земля «тихих вод и тёмных лесов», широких озёр, поросших камышом, сосновых и берёзовых рощ, многочисленных болот и ручьёв. Наиболее известным местом был Роминтенский лес — охотничий заповедник Гогенцоллернов, простиравшийся на площади в 90 000 акров и граничивший с Россией.

18 июля 2006 г. Роминтенская пуща

Филип Алексис де Ласло «Вильгельм II, Кайзер Германии» 1908 г.

Сюда каждый год приезжал кайзер, в бриджах и шляпе с перьями, чтобы поохотиться на кабанов и оленей, а то и подстрелить русского лося, перешедшего без умысла границу и ставшего прекрасной целью для императорского ружья. Хотя коренное население было не тевтонским, а славянским, этот район находился под властью Германии, за исключением нескольких периодов польского правления, с тех пор как Тевтонский орден утвердился здесь в 1225 году.

Несмотря на поражение, понесённое от поляков и литовцев в великой битве под деревней Танненберг, вошедшей в историю как битва при Грюнвальде, рыцарский орден уцелел и вырос или, скорее, переродился в юнкеров. В Кёнигсберге, главном городе этого района, первый суверен династии Гогенцоллернов был коронован королём Пруссии в 1701 году.

Восточная Пруссия, омываемая Балтийским морем, с «городом королей», где короновались прусские суверены, была страной, которую немцы не могли с лёгкостью уступить. Вдоль реки Ангерапп, протекавшей по Инстербургской равнине, были тщательно подготовлены оборонительные рубежи, в восточном болотистом районе были проложены дороги, заводившие противника в ловушку.

Вся Восточная Пруссия была покрыта сетью железных дорог, предоставлявших обороняющейся армии преимущества в мобильности и быстроте переброски подкреплений с одного фронта на другой для отражения наступления каждого крыла противника.

Когда впервые был принят план Шлиффена, особых опасений в отношении Восточной Пруссии не было, потому что Россия, как предполагали, должна будет держать значительные силы против Японии на Дальнем Востоке. Германская дипломатия, несмотря на характерную для неё неповоротливость, рассчитывала, что сумеет обойти англо-японский договор, рассматриваемый ею как неестественный альянс, и сделать Японию нейтральной, чтобы создать постоянную угрозу тылу русских. Специалистом германского Генерального штаба по русским делам был подполковник Макс Хоффман, в задачу которого входила разработка возможного плана кампании русских в случае войны с Германией.

Макс Хоффман – (1869 – 1927 гг.) - один из наиболее талантливых генералов германского Генштаба – прим. ред.

Хоффману недавно перевалило за сорок. Он был высокого роста, крепкого телосложения, с круглой головой и такой короткой прусской стрижкой, что выглядел почти лысым. У него было добродушное лицо, но он производил впечатление человека решительного, носил очки в чёрной оправе и выщипывал брови так, что они приобрели форму идущей резко вверх кривой. Он так же тщательно ухаживал и за своими маленькими тонкими руками и гордился ими, как и безупречной складкой брюк.

Несмотря на склонность к праздности, он отличался находчивостью. Будучи плохим наездником и фехтовальщиком, а также имея пристрастие к еде и вину, Хоффман, тем не менее, быстро соображал и здраво мыслил. Он был любезен, хитёр, удачлив и презирал всех. В интервалах между выполнением своих военных обязанностей он пил вино и поедал сосиски в офицерском клубе с вечера до семи утра, а затем выводил свою роту на парад, после чего снова брался за сосиски и выпивал два литра мозельского вина ещё до завтрака.

После окончания штабного училища в 1898 году Хоффман провёл шесть месяцев в России в качестве переводчика, а потом отслужил пять лет в русском отделе немецкого Генерального штаба при Шлиффене. Затем в качестве военного наблюдателя Германии он выехал на русско-японский фронт. Когда один японский генерал не разрешил ему наблюдать за ходом сражения с близлежащей сопки, этикет был забыт под напором того естественного немецкого качества, которое часто не даёт возможности представителям этой нации произвести приятное впечатление на других.

«Ты, желтомордый дикарь, не смеешь не пускать меня на ту сопку!» — заорал Хоффман в присутствии других зарубежных военных представителей и одного, как минимум, военного корреспондента.

Принадлежа к расе, не уступающей немцам в чувстве собственного превосходства, японец заорал в ответ:

«Мы, японцы, платим за эту информацию своей кровью и не желаем делиться ею с кем бы то ни было!»

Протокол был нарушен полностью.

После своего возвращения в Генеральный штаб при Мольтке Хоффман возобновил работу над планом русской кампании. Некий полковник русского Генерального штаба в 1902 году продал ему за значительную сумму один из первых вариантов военного плана своей страны. Однако, как утверждал Хоффман в своих не всегда серьёзных мемуарах, цены с тех пор настолько возросли, что стали не по карману немецкой военной разведке, имевшей весьма скудные средства.

Ландшафт Восточной Пруссии делал план русской кампании вполне ясным и без этого: «клещи» с наступлением по обеим сторонам Мазурских озёр. Проведённое Хоффманом изучение русской армии, факторов, определяющих сё мобилизацию и средства переброски, позволили немцам судить о времени наступления. Немецкая армия, уступавшая в численности, могла избрать любое направление для отражения наступления превосходящих сил, разделённых на два крыла. Она могла либо отступить, либо атаковать одно из крыльев раньше другого, что давало наибольший выигрыш. Жёсткая формула, продиктованная Шлиффеном, гласила: «Нанести удар всеми имеющимися силами по ближайшей русской армии, находящейся в пределах досягаемости».

«Какая-нибудь проклятая глупость на Балканах», предсказывал Бисмарк, явится искрой новой войны. Убийство сербскими националистами 28 июня 1914 года эрцгерцога Франца-Фердинанда, наследника австрийского престола, подтвердило это пророчество. С легкомысленной воинственностью престарелых империй Австро-Венгрия решила воспользоваться этим поводом, чтобы поглотить Сербию так же, как раньше, в 1909 году, Боснию и Герцеговину, в то время Россия, ослабленная войной с Японией, была вынуждена примириться с немецким ультиматумом, подкреплённым появлением кайзера в «сияющей броне», как он сам выразился, выступившего на стороне своего австрийского союзника.

Теперь Россия, мстя за унижение и стремясь сохранить престиж великой славянской державы, была готова сама грозить такой же сверкающей бронёй. Пятого июля Германия заверила Австрию в том, что та может рассчитывать на «надёжную поддержку» в случае, если принятые ею карательные меры против Сербии приведут к конфликту с Россией. Это явилось причиной потока необратимых событий:

23 июля Австрия предъявила ультиматум Сербии, 26 июля отклонила данный на него ответ (хотя кайзер, уже проявлявший беспокойство, признавал, что этот документ не даёт никаких оснований для начала войны), а 28 июля она объявила войну Сербии, 29 июля Белград подвергся обстрелу. В тот же день Россия привела в готовность свои войска на австрийской границе, а 30 июля, как и Австрия, объявила всеобщую мобилизацию. 31 июля Германия направила России ультиматум, требуя отменить в ближайшие двенадцать часов мобилизацию и «дать нам чёткие объяснения по этому поводу». Война приближалась ко всем границам.

Охваченные страхом, правительства делали отчаянные попытки остановить её. Но всё оказалось напрасным. На границах агенты, заметя кавалерийский патруль, доносили, что видят крупные перемещения войск, раздувая военный психоз. Генеральные штабы громко требовали сигнала к выступлению, стремясь опередить своих противников хотя бы на час. Придя в ужас при виде открывшейся бездны, государственные деятели, на которых лежала главная ответственность за судьбу своих стран, попытались отступить назад, но военные планы безжалостно толкали их всё дальше вперёд.

Приложение I.

Хронология политических событий лета — осени 1914 г.

(Эскалация Сараевского кризиса, определение позиции Италии, вступление Турции в войну)

28 июня 1914 г. Убийство в Сараево эрцгерцога Фердинанда.

4 июля Письмо императора Франца-Иосифа Кайзеру Вильгельму II: «...Сараевское убийство не является делом отдельной личности, а есть результат тщательно подготовленного заговора, нити которого ведут в Белград».

5 июля Австро-Венгерский меморандум относительно политики Центрального Союза на Балканском полуострове.

6 июля Кайзер и германское правительство одобряют политический план Австро-Венгерского руководства. В тот же день даны соответствующие указания германским дипломатам в Бухаресте и Софии.

11 июля М. фон Шпее, командующий Тихоокеанской эскадрой, предупреждён Адмиралтейством об опасности войны и о предположительно негативной позиции Великобритании.

20 июля Во Франции прекращены отпуска высшего комсостава.

23 июля Австро-Венгрия предъявляет Сербии ультиматум.

24 июля Великобритания: премьер-министр Асквит информирует кабинет о том, что политическое положение в Европе следует считать серьёзным. Бельгия: приняты предварительные меры к усилению боевой готовности армии. [484]

25 июля Австро-Венгрия разрывает дипломатические отношения с Сербией. Италия: заявление относительно нейтралитета в возможной австро-сербской войне.

Германия: отозваны из отпусков офицеры, находящиеся за пределами страны, все крупные сооружения взяты под охрану.

Сербия: объявлена мобилизация.

Австро-Венгрия: Берхтольд указывает послу Австро-Венгрии в Петербурге, что «Империя не остановится даже перед возможностью европейских осложнений».

26 июля Германия и Австро-Венгрия отклоняют предложение Э. Грея о созыве международной конференции в Лондоне.

Париж и Петербург склоняются к мнению:

«На этот раз — война» (заявлено Палеологом, Сазоновым, Извольским).

27 июля Германия: Кайзер приходит к выводу, что ответ Сербской стороны на ультиматум в сущности устраняет повод к войне, но тем не менее желательно оккупировать Белград. Начаты работы в крепостях Мец и Дидингофен, начато возвращение войск из лагерей в места постоянного расквартирования, усилена охрана железных дорог, объявлен частичный призыв резервистов.

Франция: войска собраны в пунктах постоянной дислокации.

Великобритания: сосредоточение флота в Портленде.

28 июля 1914 г. Австро-Венгрия объявляет войну Сербии.

Бельгия: начата частичная мобилизация.

Великобритания: флот приступил к мобилизационным работам.

Франция: вступили в силу меры по охране границ. Прекращены все отпуска.

29 июля Обстрел Белграда.

Болгария объявляет о своём нейтралитете.

Франция приступает к сооружению и усилению приграничных полевых укреплений. Начата частичная мобилизация младших возрастных классов в восточной приграничной полосе. Великобритания: флот выходит из Портленда в Скапа-Флоу. В стране введено «предварительное военное положение».

Германия: прекращены отпуска и начаты мобилизационные работы в крепостях.

Россия: объявлена частичная мобилизация («только против Австрии»).

30 июля В 02.00 ночи. Сазонов сообщает русским представителям за границей «о вероятной неизбежности войны».

Франция: части прикрытия подняты по тревоге и занимают позиции вдоль границы. Мобилизованы пять приграничных корпусов.

Германия: усилена охрана границ, начато выдвижение корпусов прикрытия к границе, призвано шесть возрастных классов резервистов.

Великобритания: начато наблюдение английскими кораблями за германским побережьем.

31 июля Всеобщая мобилизация в России.

Всеобщая мобилизация в Австро-Венгрии.

Германия предъявляет России ультиматум. В Германии объявлено «положение, угрожающее войной» (около 16.00). Германия обращается к Франции с ультимативным запросом относительно позиции Французской Республики в случае отклонения Россией Германского ультиматума.

Бельгия объявляет всеобщую мобилизацию.

Великобритания: английский флот закончил мобилизацию.

Италия; неофициальное заявление министра иностранных дел Сан-Джулиано послу Франции Барреру о нейтралитете Италии в Европейской войне.

Кайзер Вильгельм телеграфирует Виктору Эммануилу, что он надеется на своего верного союзника.

1 августа 15.55. Во Франции объявлена всеобщая мобилизация. [486]

17.00. В Германии объявлена всеобщая мобилизация.

17.00. Германия объявила войну России.

19.00. Германские войска переходят границу Люксембурга.

Италия: правительство повторяет свои разъяснения по поводу оборонительного характера Тройственного Союза, вследствие которого Италия не примет участия в агрессивной Австро-Сербской войне. В ночь на второе августа итальянский совет министров окончательно постановил, что «ввиду агрессивных действий Австро-Венгрии против Сербии война не составляет для Италии casus foederis».

2 августа В 19.00 Германия предъявляет ультиматум Бельгии.

Великое герцогство Люксембургское оккупировано германскими войсками. Заключение тайного Германо-турецкого военного союза.

3 августа Германия объявляет войну Франции.

Бельгия отклоняет ультиматум Германии. Король Альберт приказывает взорвать мосты через Маас.

Италия официально объявляет о своём нейтралитете (без разрыва обязательств по Союзу).

4 августа Германские войска перешли границу Бельгии (08.02 утра).

США объявляют о своём нейтралитете. (К этому времени нейтралитет объявили Испания, Португалия, Швейцария, Голландия, Норвегия, Швеция, Румыния — без разрыва союза с Австро-Венгрией и Греция — без разрыва союза с Сербией.) В этот же день Япония заявляет, что «по первому обращению Англии» выполнит свои обязательства по Англо-Японскому союзному договору.

Турция объявляет о нейтралитете, начинает всеобщую мобилизацию и минирует проливы. 10.00 утра. В Средиземном море встречается германский крейсерский отряд Сушона («Гебен» и «Бреслау») и английские линейные крейсера. Огонь не открыт, так как война не объявлена, хотя командующий английским соединением получил известие из Лондона о том, что она неминуема. В течение дня Черчилль приказывает атаковать немецкие корабли «при проявлении малейших признаков агрессии против французского судоходства». Совет Министров отклоняет этот приказ. 23.00 (по Гринвичу). Срок английского ультиматума истёк. Великобритания объявляет войну Германии. Мобилизация английской армии. 23.20. Все британские военные корабли оповещены о начале военных действий.

5 августа В Германии и Франции завершена мобилизация постоянной армии.

Турция (в лице Энвер-паши) объявляет свою мобилизацию «дружественной по отношении к России» и предлагает ей заключить военный союз.

6 августа Австро-Венгрия объявляет войну России.

Эскадра Сушона дозаправляется углём в греческих территориальных водах с греческого угольщика.

7 августа Английская армия завершила мобилизацию.

10 августа Германские корабли вошли в Дарданеллы.

11 августа Великий визирь заявляет, что германские корабли куплены Турцией.

15 августа Японское правительство обратилось к Германии с ультиматумом.

24 августа Япония объявляет войну Германии.

5 сентября Лондонское соглашение России, Англии и Франции о незаключении сепаратного мира.

27 сентября Закрытие Дарданелл для судов Антанты.

27 октября Германо-турецкий флот выходит в море. 29.10. Нападение Германо-турецкого флота на Одессу, Севастополь, Феодосию, Новороссийск.

31 октября Русский посол Гире покинул Константинополь.

Обсуждение на форуме

теги: Россия, История, Публицистика, Первая Мировая война

Комментарии