Есть ли смысл умирать?
Федеральное правительство отреагировало на смерть в Афганистане погребальными речами и оружейными залпами. Солдаты ожидали других действий.
Стратегия НАТО в Афганистане изменилась: министр обороны Гуттенберг (от партии ХСС - Христианско-социального союза, справа) и американский командующий международными силами содействия безопасности в Афганистане генерал Маккристал (второй справа), почтили память погибших солдат Бундесвера.
В эти трагичные дни драпированные немецкими флагами гробы ясно дают понять: в Афганистане умирают немецкие солдаты. И заставляют умирать других. Долгое время казалось, что политики избегают любых вопросов на тему Афганистана. Теперь война сама стучится в двери. В сентябре прошлого года при бомбардировке города Кундуза погибли 140 афганских граждан, и немецкое общество не смогло отмахнуться от этого. Министру (имеется в виду министр труда Германии Франц-Йозеф Юнг, который в сентябре возглавлял оборонное министерство – прим. ред.) пришлось подать в отставку, его преемник уволил статс-секретаря и начальника генштаба. На конференции в Лондоне было принято решение о разработке новой стратегии в Гиндукуше (горная местность на севере Афганистана, где, по словам натовцев, скрываются боевики Талибана – прим. ред.), также Бундестаг (законодательный орган Германии – прим. ред.) выдал мандат на увеличение численности войск. Затем за 14 дней погибло ещё 7 солдат. Сейчас правительство сталкивается с проблемой: откровенно обозначить цели и риски всё более непопулярных боевых действий в Афганистане - как и риск их неудачи.
На этой неделе Ангела Меркель представит своё четвёртое заявление правительства на тему войны за последние 6 месяцев. В субботу Меркель будет присутствовать в Ингольштадте на вторых солдатских похоронах за 2 недели.
Сейчас речь идёт не просто о подобающем поминовении и всеобщем трауре. Речь о политическом нерве войны: о мандате на войну и новой стратегии. Нас интересует ответ на фундаментальные вопросы - чего ещё мы хотим достичь в Афганистане после 8 лет? Почему мы должны отправлять больше войск туда, откуда планируем уйти в обозримом будущем? Можно ли оправдать убийства? Есть ли смысл умирать?
Итак, в 9-й год войны необходимо дать нашим действиям новую оценку, основанную на реалистичном подходе, без военной демагогии, однако нельзя забывать об убийствах, смертях и увечьях. Речь идёт о нечто большем, чем семантическом выравнивании фронта.
Центральный лозунг новой стратегии НАТО - «Партнёрство». Бундесвер (вооружённые силы Германии - прим. ред.) взял на себя ответственность за подготовку трёх бригад 209-го корпуса афганской национальной армии вместе с афганцами в центральной области страны для обозначения своего присутствия и защиты населения. 1400 немецких солдат - вместо нынешних 280 - будут нести ответственность за обучение и защиту афганцев, и не в безопасности казарм, а за их пределами, в суровой реальности гор на севере Афганистана.
Погибшие за последние 2 недели не являются причиной изменения стратегии, так как проект «Партнёрство» будет осуществлён не раньше лета. Однако стоит ожидать повторения тех ситуаций, в которых погибли 7 солдат в последние недели.
Правительство должно подготовить общественность к новой стратегии. Оно должно чётко обозначить риски, которым подвергаются солдаты, а также дать объяснения - почему. Член партии «зелёных» Омид Нурипур, занимающийся политикой безопасности, попросил правительство дать оценку потенциальной угрозе для солдат немецких войск в рамках новой стратегии «Партнёрство». В ответе правительства, который имеется у «Zeit», в привычном всем умиротворяющем тоне сказано, что новая стратегия может иметь риски, сопоставимые с прежними. Передвижения немецких войск в этом районе в связи с боевыми действиями могут стать «непредсказуемыми для противника». Таким образом, "можно ожидать, что это поможет снизить угрозу для немецких войск в среднесрочной перспективе".
Сотая чашка чая важнее, чем огромное дуло танка
Посыл следующий: ситуация становится более безопасной, по крайней мере, «в среднесрочной перспективе». Тот факт, что краткосрочные риски для солдат значительно повышаются, завуалирован. Этот пример показывает, что новое высказывание о войне, введённое министром обороны Гуттенбергом, никоим образом не означает отказа от старой риторики преуменьшения опасности, которой пользовались все ранее занимавшиеся этим конфликтом правительства - от «красно-зелёных» и большой коалиции до «чёрно-жёлтых». Неужели слова о войне - это плацебо для реальных дебатов?
Нурипур (Омид Нурипур – эксперт фракции «зелёных» по вопросам безопасности – прим. ред.) потребовал, чтобы правительство «наконец, честно заявило обо всех угрозах и опасностях военных действий на севере Афганистана». А от Гуттенберга потребовал «ясно сказать, что концепция «партнёрских отношений» очевидно связана с повышенным риском для жизни солдат».
Новая стратегия - запоздалое признание того факта, что война в Афганистане является «асимметричной» – или партизанской войной, где главными задачами являются борьба с повстанцами и стабилизация. До октября 2011 года численность афганских сил безопасности должна составить 305 тыс. человек, пройти подготовку должны 171 тыс. солдат и 134 тыс. полицейских. Затем начнётся передача первых усмирённых провинций в распоряжение правительства Афганистана. Уже 20 июля этого года в Кабуле пройдёт международная конференция при участии президента Афганистана Карзая, где будут обсуждаться условия передачи ответственности. «Передача ответственности» - так это называет канцлер. Перспектива вывода войск важна по двум причинам: она позволит западным правительствам отреагировать на давление своего уставшего от войны населения. И одновременно позволит усилить давление на правительство в Кабуле с тем, чтобы оно взяло на себя ответственность за свою страну. Однако фиксация на отводе войск отвлекает от выполнения задач на местах.
Чтобы одолеть Талибан и воссоздать афганские силы безопасности, нужны глубокие познания в области культурных, религиозных и этнических условий страны. Эксперт по Афганистану Кита Маас из важнейшего берлинского аналитического фонда "Наука и политика" подчёркивает, что в асимметричной войне, по крайней мере, многое настолько же зависит от глубокого понимания противника, насколько от вооружения». Не только танки, военный транспорт и боеприпасы могут встать между жизнью и смертью, но и межкультурное понимание. В партизанской войне необходимы доверительные отношения с местным населением, чтобы получить важную информацию или приобрести партнёров. «Сотая чашка чая, выпитая мною со старейшиной клана», - говорит Маас, которая провела 8 месяцев в Кабуле, - «в этой войне важнее, чем огромное дуло танка «Леопард»».
Прокуратура постановила: теперь солдаты могут убивать
Часть членов правительства и военных отреагировали на смерть немецких солдат с вполне знакомой предсказуемостью: они потребовали усовершенствовать вооружение и профподготовку военнослужащих. В перечень требований было включено множество военной техники, от тяжёлых танков и гаубиц до собственных вертолётов, а также более усовершенствованный бронированный военный транспорт, который, однако, обещает безопасность только на бумаге. В реальности же всё это далеко не так очевидно: на прошлой неделе произошло трагическое событие, когда 15 апреля 3 из 4 военнослужащих были убиты в результате подрыва - по иронии судьбы находясь в этот момент именно в бронированном военном автомобиле. Федеральное правительство заказало ещё 60 подобных машин сразу после удара.
Немецкое командование в Афганистане выдвигает требования о модернизации военной техники, однако это скорее касается самой Германии. Во время недавней видеоконференции с главами правительства, командование имело возможность заказать то военное оборудование, которое соответствовало бы требованиям на местах. Однако не всё так гладко. Для управления в большинстве своём самой современной техникой в Афганистане Германия посылает солдат, прошедших подготовку на более ранних моделях военной техники. Эта ситуация должна измениться.
После поставки бронированных гаубиц, потребность в этом вооружении частично отпала. Однако в Афганистан дополнительно направлены ещё 2 гаубицы, за это бундесвер может сказать спасибо своему главному работодателю – министру обороны. Во время своего визита в Кундуз, Карл Теодор Гуттенберг потребовал довооружить воинские формирования тяжёлыми артиллерийскими орудиями. Эксперт по вопросам обороны парламентской фракции СДПГ Райнер Арнольд обвинил Гуттенберга в недостаточной оценке ситуации и в желании сыграть на популизме: «Гуттенберг хочет слышать только аплодисменты солдат». Не только Арнольд сомневается в эффективности использования в условиях партизанской войны оружия, разработанного во времена «холодной войны». То мнение, что солдаты бундесвера будут лучше защищены и будут лучше сражаться при помощи гаубиц, возникло после рокового происшествия в Кундузе, когда в военной операции были использованы преимущественно воздушные истребители. Однако, использование гаубиц против противника, часто действующего в окружении гражданского населения, находящего убежище в деревнях и стреляющего из мазанок, будет иметь такие же фатальные последствия, как и воздушная бомбардировка, а именно – число жертв среди гражданских резко возрастёт. Именно этого стремится избежать НАТО.
Солдаты умирают – и в этом должна быть причина. Ошибки в системе должны быть выявлены и устранены. По этому принципу проходят немецкие дебаты, посвящённые перевооружению и военной переподготовке, споры, которые закончатся только тогда, когда будут исключены новые жертвы. Эти дебаты пытаются рационализировать то, что более не может игнорировать политика и общество: для немецких солдат в Афганистане своя и чужая жизнь и смерть - часть повседневной жизни.
В эти дни газеты и телевидение не давали возможность военнослужащим высказываться относительно инициатив правительства. Члены бундесвера наиболее чётко выражают своё недовольство, однако это происходит там, где они остаются анонимными – в Интернете. В блоге «Политическая безопасность» они просят политиков незамедлительно подготовить общественность к возможному росту военных потерь. Не только стратегия «Партнёрство» увеличивает опасность для немецких солдат, но и споры у себя на родине способствуют росту повстанческого движения. Германия вынесла бы «относительно низкие потери», и эти потери вряд ли фатальны. «Вряд ли мы нашли бы более серьёзный стимул для продолжения борьбы», сообщается в блоге. Особенно раздражает авторов неуверенная риторика политиков. Вместо «глубокой озабоченности» они желали бы видеть «решительные действия со стороны политического руководства». Как же иначе правительство может завоевать «доверие и поддержку немецких солдат и немецких избирателей, а также афганских союзников»? Солдаты не хотят выглядеть только как жертвы.
По историческим причинам сложилось так, что Германии легче пережить смерть своих солдат, чем смерти тех, кто был убит по решению немецкого народа. Здесь кстати случай с полковником Кляйном, ответственным за бомбардировку танкеров в афганском Кундузе.
Федеральный прокурор города Карлсруэ в понедельник огласил решение по делу Кляйна и его штурмана наведения авиации, хауптфельдфебеля Вильгельма. До того, как отдать приказ о нанесении удара, Клайн собрал всю необходимую информацию и был уверен, что на месте атаки гражданских лиц нет. Таким образом, по нормам международного права и согласно немецкому уголовному законодательству наказание было отменено.
Прекращение дела имеет огромное значение не только для полковника Кляйна лично. Оно снимает ответственность с бундесвера. Комиссия по расследованию получает наивысший политический бал своей работе. Также, оно определяет рамки возможностей для немецких солдат в Афганистане. Генеральный прокурор не говорил о «войне», слово, которое не является юридическим термином. Однако он подтвердил, что речь идёт о «локальном вооружённом конфликте», в котором боевые единицы бундесвера принимают участие как «регулярные военные подразделения». «Согласно международному праву, если речь идёт о допустимых военных действиях, наказание не предусмотрено и не существует».
Другими словами: в военном отношении то, что необходимо, не может являться преступлением. Это бальное определение, которое утверждает, что солдаты в Афганистане могут стрелять не только в целях самообороны, как того требуют военные правила. Но и для достижения боевых целей – уничтожения врага.
Так же, как гробы с немецкими солдатами, умершими в Афганистане, так и решение федерального прокурора с потрясающей чёткостью показывает, что немецкие войска могут убивать. Точнее, им разрешено убивать. Это заявление является политически и юридически переломным. Республике требуется время, чтобы просто привыкнуть к нему для начала.
Сегодня эта политика призвана представить новую афганскую стратегию с новой открытостью. Для этого сначала следует честно объявить о целях. Иллюзорное преувеличение ранних лет – «построение демократии» - устарело, и сегодня в устах нынешних технократов легко может быть заменено на «собственную архитектуру безопасности» или «передачу ответственности». После разочарований последних лет моральные стимулы (вроде «бесправия женщин» и «образования для девочек») уже не работают.
И другие причины являются достаточно серьёзными
Афганистан не должен стать «недееспособным государством», не должен потерять свой статус-кво, снова превратившись в царство радикальных исламистов и учебный лагерь Аль-Каиды, где воспитываются международные террористы. Сейчас Талибан угрожает ядерной энергетике Пакистана. Если талибы придут к власти в Афганистане, атомное оружие окажется в руках у радикальных исламистов. Этого не должно случиться. Если «священные войны» вытеснят «декадентский Запад» из афганских гор Гиндукуша, исламский фундаментализм испытает небывалый подъём. Кто ответит за это?
Новая открытость в настоящее время не значит, что конфликт должен перейти в соревнования по военной риторике. Хватит и того, что скажет правительство через 6 месяцев. Возможно, это даже поможет.
Читали: 417
© 2001-2009 «Битрикс», «1С-Битрикс».