Русские в Афганистане. Часть I (окончание)

Русские в Афганистане. Часть I (начало) см. здесь http://perevodika.ru/articles/18686.html

У членов Политбюро не было никаких сомнений в том, что Советский Союз должен будет удержать Афганистан во что бы то ни стало. Эти две страны были тесно связаны в течение шестидесяти лет, и если бы Афганистан был теперь потерян, это был бы мощнейший удар по советской политике. Проблема состояла в том, что, когда они начали свои обсуждения в тот мартовский день, они имели смутное представление о том, что происходило в стране. Афганские лидеры не были откровенны и не сообщали об истинном положении дел, жаловался Koсыгин. Он потребовал, чтобы посол Пузанов был отозван, и предложил, чтобы Устинов или начальник штаба генерал Огарков, немедленно выехали в Кабул, чтобы выяснить точно, что происходит.

Устинов обошел молчанием это предложение. Амин, сказал он, уже не столь оптимистичен как раньше и теперь требует, чтобы Советский Союз спас режим. Но почему до этого дошло? Большинство солдат в афганской армии было набожными мусульманами, и поэтому они присоединяются к мятежникам. Почему афганское правительство не уделило достаточно внимания религиозному фактору ранее?

Андропов продолжил беспощадный холодный анализ. Главной проблемой была слабость афганского руководства. Они все заняты стрельбой в своих противников и затем ещё имеют наглость утверждать, что во времена Ленина Советы также стреляли в народ. Они понятия не имеют на какие силы или слои они могут опереться. Они не в состоянии объяснить свои позиции ни армии ни народу в целом. Совершенно ясно, что Афганистан не готов для социализма: религия представляет собой огромную силу, крестьяне почти абсолютно неграмотны, экономика отсталая. Ленин, в своих работах, изложил необходимые элементы революционной ситуации. Ни один из них не присутствовал в Афганистане. Танки не могли решить то, что было по существу политической проблемой. Если революция в Афганистане могла держаться только на советских штыках, то это была бы дорога вниз, которой Советскому Союзу идти не следовало.

Громыко начал выходить из себя. Несерьезность, с которой афганские лидеры рассматривали очень сложную ситуацию, напоминала какую-то детективщину. Настроения афганской армии были неясны. Предположим, что афганская армия выступила против законного правительства и против каких-либо сил, которые мог бы прислать Советский Союз? Тогда, как он изящно выразился, «ситуация станет чрезвычайно сложной». Даже если бы афганская армия осталась нейтральной, то советские войска должны были бы оккупировать страну. Воздействие этого на советскую внешнюю политику было бы пагубным. Всё, что Советский Союз сделал в последние годы, чтобы уменьшить международную напряженность и способствовать контролю над вооружениями, было бы подорвано. Это был бы роскошный подарок для китайцев. Все неприсоединившиеся страны выступили бы против Советского Союза. Были бы поставлены под вопрос встреча Брежнева и президента Картером (на которую возлагались большие надежды) и предстоящий визит президента Франции Жискара Д'Эстена. И всё это - в обмен на Афганистан, с его неадекватным и непопулярным правительством, его отсталой экономикой, и ее незначительным весом в международных отношениях.

Кроме того, признал Громыко, правовая основа для любого советского военного вмешательства была весьма шаткой. В соответствии с уставом ООН, страна могла попросить внешнюю помощь, если она стала жертвой агрессии. Но такой агрессии не было. То, что происходило, было внутренней борьбой, внутриреволюционной борьбой, когда одна группа населения воюет против другой.

Андропов добавил аргументов. Если бы советские войска вошли, то они боролись бы против народа, подавляя народ, стреляя в людей. Советский Союз был бы похож на агрессора. Это было недопустимо. Косыгин и Устинов согласились. Устинов сообщил, что советские вооруженные силы уже спланировали некоторые предварительные действия на случай непредвиденных ситуаций. Два подразделения формировались в Туркестанском и Центрально-азиатском военном округах. Три полка можно было послать в Афганистан немедленно по получении приказа. 105-ю воздушно-десантную дивизию и мотострелковый полк можно было отправить в двадцать четыре часа. Устинов попросил разрешение развернуть войска у афганской границы и провести там тактические учения, чтобы подчеркнуть, что советские войска находятся в состоянии высокой готовности. Он, однако, заверил своих слушателей, что, как и все остальные, он - против идеи посылать войска в Афганистан. Так или иначе у афганцев есть десять дивизий, и этого должно быть вполне достаточно, чтобы иметь дело с мятежниками.

Коммунисты обещали очень много, например в отношении образования девочек. Они знали, что будет сопротивление и действовали безжалостно, чтобы подавить его.

Что же касается требования афганцев прислать советские войска, то чем больше советские руководители думали об этом, тем меньше им нравилась эта идея. Но никто полностью не исключал такого варианта развития событий. Когда они изложили свои аргументы Брежневу, то он ясно дал понять, что тоже настроен против вмешательства, отметив при этом , что афганская армия разбита вдребезги и что афганцы хотят, чтобы Советы воевали вместо них.

Таким образом, в окончательном виде решение состояло в том, что Советский Союз должен послать оружие, военное снаряжение и какое-то число военных советников, чтобы «помочь афганской армии преодолеть трудности». Пятьсот человек от министерства обороны и КГБ должны были подкрепить те пятьсот пятьдесят военспецов, которые уже находились в Афганистане. Плюс русские поставили бы 100 000 тонн зерна, повысили бы цену на покупаемый афганский газ, и отказались бы от процентов по существующим ссудам. Они заявили бы протест пакистанскому правительству по поводу его вмешательства во внутренние дела Афганистана. Две дивизии должны были быть придвинуты ближе к границе. Но никаких войск в Афганистан посылать нельзя.

[...]

Штурм дворца

Время атаки переносилось в течение дня несколько раз. Но, приблизительно в 18:00, генерал Магометов приказал, чтобы полковник Колесник начал операцию немедленно, не ожидая взрыва, который должен был разрушить центр связи. Двадцать минут спустя штурмовая группа капитана Сатарова бесшумно выдвинулась, чтобы нейтрализовать три вкопанных афганских танка, прикрывавших подходы ко дворцу. Последнюю часть пути мужчины прошли по пояс в снегу. Афганские часовые были быстро сняты снайперами. Экипажи танков находились в своих казармах, слишком далеко чтобы успеть добежать до своих машин и они были быстро нейтрализованы.

Две красных ракеты, сигнал атаки, взвились вверх около 19:15. Дворец сиял огнями изнутри и снаружи, прожектора афганцев обшаривали местность вокруг. Советские зенитные орудия «Шилка» открыли огонь. Но стены дворца были настолько мощными, что большинство снарядов просто рикошетировало от них, выбивая гранитную крошку, но не нанося почти никакого ущерба.

1-я рота мусульманского батальона продвигалась вперед на своих БМП. Группы спецназа КГБ под командой полковника Бояринова двигались вместе с ними. У них был приказ – пленных не брать, и не останавливаться, чтобы помочь раненным товарищам; их задача состояла в том, чтобы захватить здание во что бы то ни стало.

Почти сразу же, как только они двинулись, один из БМП мусульманского батальона остановился. Водитель потерял самообладание, выпрыгнул из машины и сбежал. Но тут же возвратился: снаружи было гораздо страшнее чем внутри бронетранспортёра. БМП прорвались через первую линию обороны уничтожив афганских часовых. Они продолжали двигаться под тяжелым огнем, и их экипажи впервые услышали незнакомый, почти нереальный, звук пуль, грохочущих по броне. Они вели ответный огонь из всего оружия, что у них было и скоро из-за порохового дыма внутри стало почти невозможно дышать. Небьющиеся стекла в машинах были выбиты. Один БМП был подбит и загорелся, часть людей получили ранения, когда десантировались из машины. Один человек подскользнулся выпрыгивая, и его ноги попали под колёса. Другая БМП упала с моста построенного русскими через ирригационный канал, и экипаж оказался заперт внутри машины. Их командир вызывал помощь по радио, и при этом сумел заблокировать радиосвязь всего батальона.

Атакующие прорвались на бронетранспортёрах насколько могли близко к стенам дворца, выгрузились и бросились внутрь через окна и двери первого этажа. Они врывались парами и по одному. Бояринов был среди них. Вестибюль был ярко освещен, и защитники стреляли и броссали гранаты из галереи первого этажа. Русские перебили все лампочки, какие могли, но часть всё таки осталась гореть. Они прорвались наверх по лестнице и автоматным огнём и гранатами начали очищать комнаты на первом этаже. Они услышали крики женщин и детей. Одна женщина звала Амина. Одной из гранат было нарушено электропитание, и оставшиеся огни погасли. Многие русские, включая Бояринова были уже ранены.

Отличительные белые нарукавные повязки русских были к этому времени едва видны под слоем грязи и сажи. Положение усугублялось тем, что личные охранники Амина также носили белые нарукавные повязки. В волнении русские страшно ругались, используя отборнейший мат, и только это позволяло им идентифицировать друг друга в темноте. Это также привело к тому, что защитники, многие из которых обучались в советском воздушно-десантном училище в Рязани, тогда поняли, что они воюют с советскими войсками, а не с афганскими мятежниками, как они сначала считали. Они начали сдаваться, и несмотря на приказ «пленных не брать», большинство из осталось в живых.

«Внезапно стрельба стихла» вспоминает один из офицеров «Зенита». «Я сообщил генералу Дроздову по радио, что дворец взят, что много погибших и раненых, и что главное сделано».

Амин все еще не понимал, что происходило. Он приказал адъютанту позвонить советским военным советникам: «Советы помогут». Адъютант сказал, что нападающие и есть Советы. Амин в ярости бросил в него пепельницу и обвинил его во лжи. Но после того, как он сам попробовал связаться и оказался не в состоянии добиться до начальника афганского Генштаба, он тихо пробормотал – «Я предполагал это. Это - правда».

Есть различные версии того, как он умер. Возможно он был убит сознательно, возможно случайно убит в ходе боя. Один из вариантов - он был убит Гулабзой (Gulabzoi), которому специально была поставлена такая задача. Когда дым развеялся, его тело лежало у бара. Его маленький сын был смертельно ранен в грудь. Его дочь была ранена в ногу. Ватанжар (Watanjar) и Гулабзой удостоверились что он мертв. Когда офицеры из «Грома» уходили, их ботинки хлюпали по напитавшимся кровью коврам. Позже, той же ночью, тело Амина было завернуто в ковер и унесено, чтобы быть похороненным в тайной могиле.

Кроме отдельных перестрелок с подразделениями президентской охраны размещённых поблизости (впрочем быстро уничтоженных), от начала до конца боя прошло сорок три минуты. Пять бойцов мусульманского батальона и 9-й десантной роты были убиты и приблизительно тридцать пять получили серьезные ранения. В группах спецназа КГБ также было пятеро погибших. Среди них был полковник Бояринов, который попал под огонь своих в конце боя. Он, кажется, был убит советскими солдатами, у которых был приказ стрелять в любого, кто выйдет из дворца прежде, чем он будет полностью захвачен.

Победившие «шурави» (советские) взяли сто пятьдесят пленных из числа личной охраны Амина. Мёртвых не считали. Вероятно, около двухсот пятидесяти афганцев, охранявших дворец, были убиты их бывшими советскими товарищами по оружию.

27 декабря 1979 г. советский спецназ совершил нападение на дворец Тадж Бек, с целью убийства Хафизуллы Амина. Позже, во время Афганской кампании, во дворце размещался штаб советской армии. Фотография: Tracy Hunter

Советские солдаты, раненные во время штурма дворца, были отправлены в поликлинику в советское посольство находившееся по-соседству. Галина Иванова, жена советского экономического советника Валерия Иванова, ничего, конечно, не знала о том, что происходит, пока не услышала звуки жестокого боя и не начали доставлять раненных и мертвых. Одна из машин была расстреляна охранниками посольства, которые также понятия не имели, что происходит.

Все доктора посольства жили в одном из дальних микрорайонов, построенных Советами в пригороде и не могли добраться до посольства. Галина, когда она училась в университете, посещала курсы медсестёр и теперь её позвали чтобы помочь раненным. Она работала с 8:00 до 23:00. Кроме Галины, за раненными ухаживали зубной врач посольства, которая была медсестрой во время Второй мировой войны, и несколько других женщин. Поблизости был только один, с медицинской точки зрения компетентный человек - жена одного из советников-востоковедов. Она была нейрохирургом, но когда она увидела, что происходит, она повернулась на каблуках и ушла.

Сначала эта маленькая команда женщин отделила живых от мёртвых. Затем зубной врач должна была использовать все свои малоподходящие для таких вещей знания чтобы помочь раненным, в то время как Галина и другие перевязывали раны. Для Галины это было ужасным испытанием. Когда впоследствии она возвратилась в Москву, она не могла понять, как люди могут спокойно ходить по улицам, как будто ничто не произошло.

Тем временем русские, услышав сигнал – взрыв в коммуникационном центре, быстро двинулись по городу, чтобы захватить другие объекты.

Самой важной и самой трудной целью было здание Генерального штаба. Захватить его было поручено четырнадцати спецназовцам, в сопровождении Абдул Вакила, будущего министра иностранных дел Афганистана. Чтобы уравнять силы был разработан специальный план. В тот вечер генерал Костенко, советский советник полковника Якуба, начальника штаба, чтобы нанести ему формальный визит, взял с собой много офицеров, включая генерала Рябченко, командира недавно прибывшей 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Они обсуждали вопросы представляющие взаимный интерес с ничего не подозревающим Якубом, влиятельным человеком, который когда-то учился в Рязанском училище ВДВ и хорошо говорил на русском языке. Рябченко вёл себя совершенно естественно, так как он ничего не знал о том, что должно произойти. Тем временем другие советские офицеры спецназа распространились по всему зданию, угощая сигаретами и беседуя с афганскими военными. Когда произошел взрыв, они ворвались в кабинет Якуба. После драки, в которой его помошник был убит, Якуб выбежал в другую комнату, но затем сдался, был связан и размещен под охраной. Рябченко, которого происшедшее застало врасплох, сидел неподвижно. Костенко едва не был убит советскими военными.

Борьба продолжалась около часа, Когда всё стихло, Абдул Вакил появился в кабинете Якуба. Они долгое время говорили на пушту, а затем Вакил застрелил начальника штаба. Были убиты двадцать афганцев. Сто были взяты в плен, и так как они численно превосходили нападавших то их всех поместили в большую комнату и связали электрическим шнуром.

Был неприятный момент, когда рота советских парашютистов, которая прибыла на сорок минут позже, подошла к зданию Генерального штаба на бронетранспортерах и открыла сильный огонь, вынуждая офицеров «Зенита» спрятаться внутри, поскольку трассирующие пули летали по комнатам как красные светлячки. Затем порядок был восстановлен, и парашютисты помогли закрепиться в здании.

Русские нуждались в радио-и телевизионном центре, чтобы передать обращение Кармаля к народу как можно раньше. 27-го декабря они очень тщательно провели разведку, некоторые из них изображали из себя экспертов по автоматизации, чтобы проникнуть внутрь здания. При нападении семь афганцев были убиты, двадцать девять получили ранения, и более ста взяты в плен. Незначительнон ранение получил один советский солдат.

Не было потерь с обеих сторон при захвате телеграфа, центрального штаба армии и здания военной контрразведки, отданных без борьбы. Также не было никакого серьезного сопротивления при захвате здания министерства внутренних дел, хотя один российский солдат был ранен и впоследствии умер. У нападавших был приказ арестовать министра внутренних дел, С. Паймана, но он сбежал в одном нижнем белье и искал убежища у своих советских советников.

К утру стрельба более или менее утихла. Но не совсем. Когда высокопоставленные офицеры, руководившие нападением на дворец, двигались на своём «мерседесе» в город, их машина была обстреляна возбужденным и воинственным молодым парашютистом. Пули поразили автомобиль, но не пассажиров. Полковник выскочил и отвесил солдату затрещину. Генерал Дроздов спросил молодого лейтенанта – командира: «Это твой солдат? Спасибо, что не научил его точно стрелять прямо». Как только бой во дворце Тедж Бек закончился, полковник Колесник развернул там свой командный пункт. Победившие солдаты валились с ног от усталости. Так как существовала вероятность того, что афганские войска могут попытаться отбить дворец, советские солдаты организовали оборону по периметру здания, их нервы все еще были натянуты как струны. Когда они услышали шорох в шахте лифта, они предположили, что люди Амина начинают контратаку через проходы, ведущие в здание снаружи. Они схватили оружие, начали стрелять и бросили несколько гранат.

Это была дворцовая кошка.