Под прикрытием „ИМЕНЕМ НАРОДА“ ( на тему „какими бывают судебные разбирательства в Германии“)
В возможность такого абсурда в залах суда трудно поверить, пока сам с этим не столкнешься. Я допускал, что возможны какие-то ошибки, отклонения или даже намеренные неправомерные действия. Но чтобы это сопровождалось столь откровенным пренебрежением нормами процессуального права и столь явным пренебрежением очевидными фактами, все же не считал возможным. Осудили человека на два года лишения свободы за действия, в которых он не принимал совершенно никакого участия. Невзирая, при этом, на наличие достаточных достоверных фактов говорящих о его невиновности. Речь идет о моем сыне. После суда полностью исчезло доверие к системе правосудия. Возможно, под давлением каких-то общественных институтов удастся получить доступ к документам, на основании которых было принято решение суда. Чтобы разобраться в этом деле, нужны, как минимум, протокол заседания суда (даже если он будет фальсифицирован) и документы проведенного полицией следствия. Доступ к этим документам надо получить до того, как начнется повторный суд. Опишу суть происшедшего. Имена в тексте изменены из желания не задеть лишний раз чьи-то интересы.
В тот вечер (17.05.2008) Максим с друзьями праздновал день рождения одного парня во дворе дома именинника. Настроение было хорошее, людей было довольно много, а вечером стали расходиться. Уже стемнело, когда Толик и Николай решили проводить домой одну девушку. По дороге им встретилась группа парней. И надо было такому случиться - Толик и Николай подрались с этими парнями. После короткой драки Толик ушел, а Николаи позвонил друзьям, Денису и Володе. Когда эти двое прибежали, драка сразу возобновилась. После драки все трое, Николай, Володя и Денис убежали. По пути они встретили двоих спокойно идущих. Это были их общие друзья Максим и Сергей, которые только что ушли с той же вечеринки, с которой несколько раньше ушли и трое бегущие. Двое из бегущих остановились и стали рассказывать друзьям о только что происшедшей драке. А Володя побежал дальше крикнув: „Убегайте, сейчас приедет полиция“. Но четверо продолжали стоять и разговаривать. Подъехала полиция и отвезла их в участок. Среди тех, с кем они подрались, оказался один значительно пострадавший, поэтому всех доставленных в полицейский участок сфотографировали и проверили на наличие следов драки на теле, одежде и обуви. У Сергея и Максима следов драки, понятно, не нашли. Со стороны обвиняемых, в целом, было, по всей видимости, четыре участника драки. Этот факт предстоит еще уточнить. Подозрение в участии в драке пало, во всяком случае, на всех четверых задержанных. Основной пострадавший в тот вечер был доставлен в больницу в тяжелом состоянии. Затем состоялся суд и Максима, которого встретили убегающие с драки, присудили к двум годам и двум месяцам лишения свободы за нанесение тяжких телесных повреждений. Следов драки у него не нашли и каких-либо вещественных или прочих доказательств его участия в драке, тоже обнаружено не было. Все обвинение обосновывалось на показаниях свидетелей.
Максима „опознали“ по фотографиям два свидетеля со стороны пострадавшего - Альберт и Оскар. Как выяснилось при судебном разбирательстве, свидетелям показывали при опознании фотографии только четверых задержанных (подозреваемых), что является отклонением от общепринятых норм проведения опознания. И по одной этой причине результаты опознания должны были быть признаны как малодостоверные. У свидетелей не было выбора и если им показывают фотографии четверых задержанных, то у них возникает предположение, что эти задержанные и являются участниками драки. Кроме того, у свидетелей со стороны пострадавшего была заинтересованность в выявлении человека, чьи удары привели к тяжким телесным повреждениям. Им было понятно, что если с этих задержанных снять подозрение, то найти действительных участников драки будет гораздо сложнее. Учитывать надо было так же условия и продолжительность зрительного восприятия. Было темно, двое прибежали, подрались и убежали. К тому же свидетели, скорее всего, небыли абсолютно трезвыми. Ведь они тоже грилили до полуночи. Достоверность свидетельских показаний снижается многократно, если причин к этому присутствует несколько. Всем этим при судебном разбирательстве пренебрегли.
Если результаты первого опознания сомнительны, то и в дальнейшем показания этих свидетелей должны расцениваться как малодостоверные. Но суд опирается в своем решении именно на неуверенные и явно ошибочные показания этих свидетелей, пренебрегая фактами и достоверными показаниями других свидетелей.
Еще до того, как свидетелям показали фотографии, у пострадавшего спросили, как выглядит человек, нанесший ему тяжкие телесные повреждения. И он сказал, что это был блондин в рубашке. Это первое показание пострадавшего и есть единственное непредвзятое его показание. И поскольку Максим далеко не блондин (волос у него темный), а одет на нем был свитер, то данное показание пострадавшего доказывает невиновность Максима и опровергает все последующие показания свидетелей против него.
Но в дальнейшем, под влиянием проводимого следствия и суда, пострадавший меняет свои показания. Что само по себе должно расцениваться как грубое нарушение со стороны должностных лиц.
Толик, который ушел с места драки сразу после первой стычки, нашелся быстро. Он признал свое участие. Четвертый участник драки, Володя, сам пришел в полицию с признанием о своем участии, но значительно позже. Суд состоялся только через три с половиной года после драки. И, когда время суда было уже назначено, Володя пришел в полицию и заявил о своем участии. Интересен тот факт, что всех подозреваемых в драке (со стороны обвиняемых) разделили на две группы. И решили над каждой группой провести отдельное судебное разбирательство. Сначала решили осудить одних, затем разбираться с другими. В каждой группе оказалось по одному человеку, который в драке действительно не участвовал. В первой группе оказались Толик, Николай, Денис и не участвовавший в драке Максим.
Показания Альберта в суде:
- На первом заседании суда Альберту показали фотографии четверых задержанных в тот вечер и попросили указать на того, кто нанес пострадавшему тяжкие телесные повреждения. Альберт указал на фотографию Дениса. Судья сделал замечание Альберту: „Вы же показывали три года назад на фотографию Максима“. Альберт отреагировал: „Как я тогда говорил, значит, так оно и должно быть“. Из этого ответа ясно видно, что Альберт все забыл. Но у него продолжали и в дальнейшем брать показания. И когда он, наконец-то, сказал нужную суду фразу, это было зафиксировано как доказательство.
- На следующих заседаниях суда Альберт уже знал, что показывать надо на Максима. У него опят спросили: „Вы видели Максима во время драки?“. Он ответил: „Да, я его видел, на нем была белая футболка“. И опять ошибся. Максим в тот вечер был одет в черный Свитер, что подтверждается и фотографией.
- Один из подсудимых, Денис, спросил у Альберта: „Вы на сто процентов уверены в том, что Максим участвовал в драке?“ И раз уж Альберт решил давать показания против Максима, он ответил: „Да на сто процентов“. Теперь, почему-то, Альберт полностью уверен, что это был Максим. Несмотря на то, что до этого он показывал не на Максима. И, несмотря на то, что он „видел“ Максима в белой рубашке.
<
Показания Оскара в суде:
- У Оскара спросили, что он может рассказать об этом вечере. Оскар ответил: „Было темно, я не мог всех рассмотреть. Я видел двоих бегущих к нам по мосту людей, но ночью я их не разглядел“. Это собственно и было все, что Оскар мог сказать против Максима, и суд должен был это учесть.
- Позже у Оскара опять спросили, кого из сидящих в зале он видел в драке. Он сказал, что троих сидящих видел. Потом добавил: „А лицо четвертого сидящего мне знакомо“. Да, лицо Максима было Оскару знакомо. Оскар уже забыл, что ему показывали фотографию Максима. Но если человек уже не помнит, зачем продолжать брать у него показания?
- Но в дальнейшем Оскару опять задали вопрос: „Видели Вы Максима в драке?“ Оскар понял, чего от него добиваются и ответил: „Да видел“. Затем у Оскара спрашивают: „Стоял Максим в этот вечер напротив Вас?“ Оскар ответил: „Да, стоял“. Разве можно было суду опираться на эти ответы Оскара, если из предыдущих ответов было понятно, что о присутствии Максима в драке Оскар ничего не знает и не помнит. У свидетелей просто спрашивали до тех пор, пока они не дали нужные суду показания. А предыдущие их высказывания были забыты.
- Когда дали возможность задавать вопросы самим подсудимым, Максим спросил у Оскара: „Вам при первом опознании три года назад показывали фотографии четырех человек?“ На что Оскар ответил: „Да четырех“. Из этого ответа видно, что при опознании по фотографиям, проведенном в 2008 году были нарушены общепринятые нормы проведения опознания. Если человеку показывают фотографии четверых задержанных, то у него возникает предположение, что это и есть участники драки. Затем Максим спросил у Оскара: „Вы помните эти фотографии?“ Оскар сказал: „Да помню“. Значит, Оскар может вспомнить фотографии четверых задержанных, но он не знает, был ли Максим в драке. Больше вопросов Максим Оскару не задавал, полагая, что для всех должны быть понятными и причина ошибки Оскара при первом опознании, проводимом более трех лет назад, и недостоверность его показаний в суде.
- Вопросы в суде задавали и пострадавшему. Ему задали два вопроса, и он сделал три ошибки. У него спросили: „Кто стоял рядом с Вами, когда Вы хотели поднять часы?“ И он ответил неправильно, поскольку назвал Сергея, одного не участвовавшего в драке. Затем спросили: „Кто Вас в это время ударил?“ Он опять ответил неправильно, поскольку назвал Максима, другого не участвовавшего в драке. Но более интересна третья ошибка пострадавшего в этих его двух ответах. Пострадавший, по его же словам, носит очки с линзами в 3,5 диоптрии. А очки у него разбились (согласно тексту приговора) задолго до того, как к месту драки прибыл Максим и нанес ему тяжкие телесные повреждения. Случилось это, согласно тексту приговора, следующим образом. Пострадавший хотел поднять с пола оброненные кем-то часы. В этот момент (в действительности не присутствовавший в драке) Сергей схватил пострадавшего сзади и держал его в полусогнутом состоянии. Тем временем, пробегавший мимо Максим ударил пострадавшего ногой в лицо. После чего пострадавший недвижимо упал на землю. Возникает вопрос, каким образом пострадавший, с его остротой зрения, ночью, без очков, находясь в полусогнутом состоянии, сумел разглядеть лицо мимо пробегавшего? Причем настолько хорошо, что через три с половиной года, даже после тяжелейшей травмы головы, он смог с полной уверенностью узнать Максима. По нормам оценки достоверности свидетельских показаний, суд должен был учитывать в каком состоянии был свидетель перед началом события, в процессе наблюдения и после того, каковы были продолжительность восприятия и сила / направленность освещения, взаиморасположение свидетеля с другими окружающими лицами, нет ли у свидетеля дефектов зрения. Суд должен был учитывать фактор времени (три с половиной года), состояние здоровья свидетеля и перенесенные пострадавшим операции в период между дракой и судом. В тексте приговора стоит: „ Eine Fehlstellung des Auges “. И в этом же тексте напечатано, что пострадавший при судебном разбирательстве однозначно опознал Максима: „ ... eindeutig als die Person bezeichnet, die ihm ins Gesicht getreten hat “. Из этого видно, что суд издевается не только над беспричинно осужденным, но и над пострадавшим, используя его в качестве основного и достоверного свидетеля. Вместо того, чтобы опираясь на факты и достоверные показания, без особых усилий выявить истину, суд поступает наоборот. Все игнорируется, а из свидетелей, которые о участии Максима ничего не знают и не помнят, вытягивают нужные суду показания. Опираясь в своих решениях на эти показания свидетелей суд доказал не виновность Максима, а собственную пристрастность в этом деле.
- Суд должен был учитывать первое непредвзятое показание пострадавшего, в котором он говорил о блондине в рубашке. Почему пострадавший изменил свои показания, лучше спросить, конечно у самого пострадавшего. Но из моего короткого разговора с пострадавшим я мог прийти только к одному выводу. Пострадавший посещал суд в сопровождении женщины, видимо его матери. В перерыве суда я подошел к ним и сказал, что происходит ошибка, мой сын в драке не участвовал, почему Вы на него показываете. Мне ответили: „Нам нужна правда, никто не говорит правду“. В этом я с ними согласен, данное судебное разбирательство было действительно сориентировано не на выявление истины, а на ее сокрытие. Из их ответа „нам нужна правда, никто не говорит правду“ мне стало понятным, что пострадавший не знает, кто нанес ему тяжкие телесные повреждения. Стало понятным, что пострадавший давал те показания, к которым его подвели в ходе следствия и суда. А следствие и суд, преследуя свои цели, получили возможность ссылаться в своих решениях на показания пострадавшего. При этом хотелось бы заметить, ели даешь показания не зная действительности, то способствуешь осуждению невиновного, а не выявлению истины. А осуждение невиновного – это тоже не благодеяние.
Если подвести итог всем показаниям свидетелей против Максима, то эти свидетельства подтверждают невиновность Максима. Никто, в действительности, его не опознал. Но судья решил, что доказательств достаточно и можно выносить приговор. Приговор он зачитывал очень тихо, невнятно и как-то неуверенно. Видимо в чем-то он еще сомневался.
Все достоверные факты и свидетельства, убедительно показывающие полную непричастность Максима к драке, были просто проигнорированы, остались незамеченными как несуществующие. Попробую их перечислить:
- Суда над Володей и не участвовавшим в драке Сергеем не было. Володя был заслушан в суде в качестве свидетеля. В частности он сказал: „Wir waren echt wütend - unsere Freunde wurden geschlagen. Ich kann nicht das wieder gut machen, aber das ist nicht mein Art“. Он рассказал о том, как он и Денис прибежали к месту драки, после того, как Николай им позвонил. Он сказал и о том, что когда они прибежали к месту драки, никого, кроме Николая, из его друзей или знакомых он там не видел. Рассказал, как они втроем (он, Николай и Денис) убегая с места драки, встретили идущих им навстречу Сергея и Максима, как он крикнул: „Убегайте, сейчас приедет полиция“. И о том, что четверо остались спокойно стоять и разговаривать. На вопрос, не знает ли он, чьи это были часы, которые пострадавший хотел поднять, Володя сказал, что это были его часы. Игнорирование этих показаний и вынесение Максиму приговора до суда над всеми участниками драки свидетельствует о намеренном нарушении судом принципов объективности.
- Подсудимый Денис также рассказал суду о событиях того вечера. Рассказал, как убегая с места драки, они встретили Максима и Сергея. И как рассказали им о происшедшей драке. Из его показаний явно была видна невиновность Максима. Но и это показание судом было проигнорировано.
- Денис отреагировал словами „Das ist Quatsch“ на стопроцентную уверенность Альберта в участии Максима в драке. Прокурор его остановила, а несколько позже прокурор сказала Денису: „Почему Вы так уверены в том, что Максима не было в драке? Разве Вы могли рассмотреть всех участников во время драки?“. Но ведь если два участника драки, сразу после драки, встретили двоих спокойно идущих и начали рассказывать им о только что происшедшем, то для двух рассказывающих более чем понятно, что двое, с интересом слушающие, в драке не участвовали. Что это неспособность или нежелание понять простые вещи? Прокурор, конечно же, все понимала, это был метод манипуляции свидетельскими показаниями.
- В качестве свидетеля в суд был приглашен Сергей, с которым Максим в тот вечер шел навстречу трем бегущим. Но его адвокат посоветовал Сергею отказаться от дачи показаний, объяснив это тем, что в случае дачи показаний могут быть выдвинуты дополнительные обвинения против самого Сергея. Это обстоятельство, я думаю, должно расцениваться, как попытка должностных лиц скрыть доказательства невиновности Максима.
- Всех подозреваемых разделили на две группы. В первой группе – четверо, во второй – двое. Первую группу уже осудили. Одному дали два года, других осудили условно. Разве можно окончательно определять участие и роль одних обвиняемых до того, как не будут установлены участие и роль других подозреваемых в той же драке? Тем более, если участие и роль этих людей могут оказаться взаимоисключающими. Из этого можно сделать только один вывод – решение, кому какой приговор будет вынесен, было принято еще до суда и теперь надо было организовать судебный процесс таким образом, чтобы ничто не помешало достижению намеченных результатов суда. Поэтому двоих не участвовавших в драке разделили в разные группы, а Максима включили в первую группу, чтобы сначала осудить его, а там уже будет легче.
- Максима осудили за нанесение тяжких телесных повреждений. Каким образом он смог принимать участие в драке, нанести при этом тяжкие телесные повреждения и не оставить на себе абсолютно никаких следов? Этот вопрос никого не интересовал. Каких-либо объяснений этому дано не было. Почему? По той простой причине, что всем было уже понятно, что это был не Максим. Его просто надо было осудить.
- Вершители „правосудия“ знали, что если Максима судить со всеми участниками драки, то будет создана противоречивая ситуация из-за несоответствия предъявляемых обвинений. Из-за противоречивой ситуации в суде стали бы выявляться и фиксироваться реальные детали происшедшего. А Максим понял бы, что замыслили ему присудить и постарался бы этому противостоять. А так он просто просидел в зале, не подозревая, что ему уготовили. Он правильно полагал, что его невиновность для всех уже очевидна. Но он ошибочно полагал, что приговор будет адекватным. О нем при судебном разбирательстве почти не говорили. Долго зачитывали биографии, жизненные ситуации и характеристики рядом сидящих. Максима почти не трогали, и он считал оправдательный приговор вполне естественным. Да и по дороге в суд он спокойно читал учебник математики, готовился к экзамену в институте. А в конце заседания прокурор заявляет: „В участии Максима в драке мы абсолютно уверены“. (На чем основывалась эта уверенность?). И затем сразу приговор. Это я пишу, чтобы частично показать применяемую методику. Если в столь прозрачном деле творят произвол, то можно представить, что происходит в делах более запутанных.
- Суд должен был учесть и то обстоятельство, что на улице было темно (время – около полуночи), участники драки были выпившими. А двое прибежавшие, подключились к драке и потом сразу убежали. Понятно, что разглядеть лица этих двоих прибежавших у участников драки с пострадавшей стороны не было достаточной возможности для того, чтобы через три с половиной года с полной уверенностью опознать этих двоих. Но свидетелям Альберту и Оскару и не нужно было что-то помнить. Им нужно было просто давать показания против Максима. Почему?
- Доказательственная сила свидетельских показаний определяется так же и объемом содержащейся в них информации, имеющей значение для дела. Володя, Денис, Сергей и Николай являются действительными свидетелями неучастия Максима в драке и поэтому они могут дать полную и непротиворечивую информацию о событиях того вечера и о роли Максима в этих событиях. Полнота и объем имеющейся у этих свидетелей информации неизмеримо больше, чем в двух-трехсловных, к тому же противоречивых и ошибочных ответах Альберта и Оскара. Прямая обязанность суда – оценка доказательной силы свидетельских показаний. Суд осознанно пренебрег этой своей обязанностью.
- После суда адвокат передал Максиму слова прокурора о том, что два года лишения свободы будут заменены на условные, если Максим признает свое участие в драке. Это обстоятельство тоже говорит о том, что прокурор не заинтересован в выявлении истины. Прокурору надо было посредством психического давления, заставить Максима признаться в том, чего он не совершал, для того, чтобы Максим уже не мог в дальнейшем отстаивать свою невиновность. Что позволило бы возложить на него всю тяжесть ответственности за причиненный ущерб здоровью пострадавшего. А ущерб здоровью пострадавшего был нанесен значительный.
Подводя итог всему судебному разбирательству можно сказать, что нормы ведения следствия и суда были грубо нарушены. В результате неверно проведенного следствия и опознания у пострадавшего и у свидетелей было сформировано ошибочное мнение относительно участников драки и их роли при этом. Запутавшись в своих показаниях, свидетели начали лгать. При этом просматривается влияние на показания свидетелей заинтересованными в исходе дела лицами. Анализ свидетельских показаний Альберта, Оскара и пострадавшего явно указывает на невиновность Максима. Но суд, манипулируя свидетельскими показаниями и осознанно нарушая нормы процессуального права, фиксирует доказанность вины Максима и выносит приговор лишения свободы. Факты, убедительно показывающие невиновность Максима, судом осознанно и полностью проигнорированы. Проигнорированы и показания свидетелей давших достоверные показания о неучастии Максима в драке. Свидетелю, который был весь вечер рядом с Максимом вплоть до задержания их полицией, „посоветовали“ молчать. Дать какое-либо объяснение полному отсутствию следов драки у основного обвиняемого не посчитали нужным. Этот факт был просто проигнорирован. Суд выносит приговор Максиму до судебного разбирательства над четвертым участником драки, который сам пришел в полицию с признанием о своем участии в драке и дал в суде показания в качестве свидетеля, из которых явно видна невиновность Максима.
Вывод может быть только один - суд вынес заведомо неправосудный приговор. Это самое серьезное из преступлений против правосудия, совершаемых должностными лицами судебных органов.
Должен признаться, я был несколько шокирован решением суда и предшествующей ему процедурой. После такой шокотерапии у человека исчезают иллюзии о правовой защищенности. Но, к сожалению, вместе с иллюзиями исчезает часто и свобода. Описанный случай достаточно прозрачен, и невиновность Максима будет доказана. Но сам прецедент говорит о многом. Мы имеем дело с грубым попранием прав граждан на элементарную правовую защиту. Соглашаясь с произволом суда, мы все становимся потенциальными заложниками произвола и не только судебного.
Через месяц после суда Максим получил по почте „ПРИГОВОР ИМЕНЕМ НАРОДА“. Прочитал, не переставая удивляться. Понадобилось три с половиной года, чтобы „придумать этот документ“. Создается впечатление, что творчество наших вершителей правосудия ничем не ограниченно. В этом деле просматривается полная свобода должностных лиц в манипуляции фактами и свидетельскими показаниями и полная свобода в интерпретации происшедшего в заключительном акте суда. И все это „ИМЕНЕМ НАРОДА“. Поскольку, это дело еще не закончено, постараюсь в дальнейшем продолжить эту тему на моей страничке http://www.schoppert-online.de/einegeschichte.html Есть еще немало интересных фактов, которые на мой взгляд и по общему мнению тех, кто с этими фактами ознакомился, явно указывают на имевшее место должностное преступление. Но сначала я хочу все же добиться доступа к документам, к протоколу суда и документам проведенного следствия. Пересылка документов новому адвокату почему-то задерживается. Похоже, они запутались в своем творчестве, а дать кому-то распутать не решаются.
статью прочитали: 864 человек
