Поляки

«После того, как Германия расправится с жертвой, советская Россия получит ту часть туши, которая не нужна Германии. Сыграет роль благородной гиены рядом с немецким львом. … Гитлеризм – коричневый коммунизм, сталинизм – красный фашизм. Мир, наконец, поймёт, что существует только одно настоящее идеологическое разделение: с одной стороны - демократия, свобода и мир, с другой – деспотизм, опасность и война».
Этими строками завершалась передовица "Нью-Йорк Таймс" от 18-го сентября 1939-го года.

А потом мир, естественно, ничего не понял. Соединённые Штаты и весь Запад многое сделали для того, чтобы мир ничего не понял. Многое сделал для того мир «свободы», «мира» и «демократии», так как, с одной стороны, имел угрызения совести, с другой – ему нужно было попытаться представить Советский Союз в пристойном виде.
И попытались. Хотя…

Было 17-го сентября, без пятнадцати три утра. Посол Польши в Москве Вацлав Гржибовски не в состоянии уснуть. Сидит перед радио и пытается узнать какие-нибудь вести с родины. Какие-нибудь. Любые. И тогда звонит телефон. В три часа его вызывают в министерство иностранных дел. Когда он прибывает, ему даже не предлагают место. Приходит чиновник и зачитывает сообщение Молотова. Сообщение Молотова – смертельный приговор Польше.

«Польское государство больше не существует», - звенят слова. И чиновник продолжает: «Войскам Красной Армии дан приказ перейти границу и оказать братскую помощь … польскому народу, вызволить из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью».
Да. Знакомые слова. И потом уже в восемь утра московское радио официально заявляет, что части Красной Армии вошли в Восточную Польшу…

Сталин совершает своё самое подлое, самое отвратительное злодейство. Бьёт в спину ведущей борьбу не на жизнь, а на смерть Польше. И о чём почти не говорят: пока Гитлер с запада, а Сталин с востока напирают на Польшу, с юга на территорию Польши заходит руководимая Тисо Словакия, как настоящая трусливая гиена. И в свете всего этого особенно акцентированными являются распоряжения Хорти, согласно которым единственный маршрут спасения, невзирая на подчёркнутую просьбу Гитлера, остаётся открытым в направлении Венгрии…
И, конечно, после всего этого в воздухе повис вопрос: как и зачем Сталин посмел это сделать? Если будем искать ответ, прочтём, прежде всего, слова Гитлера: «Россия не будет нашим врагом после захвата Польши. Враг не рассчитывал на мою решимость. Наши враги – мелкие черви. Я встречался с ними в Мюнхене. Я был уверен, что Сталин не принял бы предложение англичан. Только в слепом оптимизме может кто-то верить, что Сталин настолько безумен, что не видит насквозь намерения англичан. Россия не заинтересована в существовании Польши… Увольнение Литвинова – убедительной силы. Это было для меня как выстрел пушки. Московские перемены – знак в отношении западных государств. Польша теперь в таком положении, в каком я её хотел видеть. Началось уничтожение английского единовластия. Сейчас, когда я выполнил политические приготовления, очередь за военными».

Потрясающие слова. И самое в них ужасающее, что, к сожалению, они правдивы. Запад, который до самого последнего обнадёживал Польшу, который, так сказать, «гарантировал» безопасность поляков в случае возможного германского нападения, тихо взирал на немецкое наступление 1-го сентября 1938-го. Даже с объявлением войны Германии они ждали три дня, а помощи так и не оказали. Гитлер всё это предвидел. А процитированную выше речь он окончил так: «Первейшей целью является разрушение Польши. Надо ликвидировать активные военные силы, а не достичь определённой географической линии. Даже если и вспыхнет война на западе, Польшу всё равно надо уничтожить. Быстрое решение, с оглядкой на погоду. Скажу и про пропагандистскую причину начала войны, неважно, насколько она правдоподобна. Победителя никто не спросит, говорил ли он правду. Когда мы вступим в войну, не правда будет важна, а победа. Не должно быть сожаления в нашем сердце! Будем действовать грубо! Восемьдесят миллионов людей должны завладеть тем, что должно принадлежать им… Сильный всегда прав. Будем беспощадны и немилосердны!… Ожесточимся против всякой жалости!… Кто уже задумался о миропорядке, знает, что он означает не что иное, как успех сильнейших, добытый силой!»

Выше приведённые слова Гитлера и видение мира нашли полное понимание у Сталина и большевистского Советского Союза. Это произошло несмотря на то, что в течение предшествующих 1939-му шести лет нацисты и Советы беспрерывно клеймили друг друга, считая воплощением зла. Может, поэтому и не вызывает удивления изумление итальянского министра иностранных дел Галеаццо Чиано, когда Гитлер на вершине живописного Оберзальцберга сообщил ему, что Германская Империя и Советский Союз подошли к «границе примирения» и «хотят совместно решать восточноевропейские проблемы».

И в действительности так и случилось.

10 марта 1939-го Сталин в радообращении произнёс, что есть много сходства между национал-социализмом и коммунизмом. Это был знак, что Империя и Советский Союз больше не враги. И что может подписываться пакт…

Вспомним-ка на мгновение только что процитированную речь Гитлера! Ту часть, где он говорил об увольнении Литвинова. Что оно означает?

Максим Литвинов, министр иностранных дел Сталина, - поддерживающий хорошие отношения с Западом еврей. Он представляет Советский Союз на тех переговорах, которые проходят между британцами, французами и русскими и ставят целью подписание совместного договора о ненападении и оборону против Гитлера. 3 мая 1939-го Сталин снимает Литвинова. Этим шагом он делает, с одной стороны, жест Гитлеру, с другой показывает, что поворачивается к Германии против Запада. И может теперь появиться Молотов, «лучший чиновник России», можно подписывать пакт Риббентропа-Молотова, может начаться расчленение Польши, её ликвидация. Может начаться мародёрство…
А в конце – Катынь.
Катынь – само преступление.

Безмолвие катынского леса, где на краю заранее вырытых братских могил беззвучно молятся польские патриоты. Офицеры и призванные из запаса. Цвет польской интеллигенции. Врачи, учителя, воспитатели. Душа нации. Стоят в катынском лесу, на краю заранее вырытых могил, и только губы их шевелятся. Молятся. За их спинами – палачи НКВД, красные нацисты с ледяными, застывшими лицами поднимают пистолеты. Выстрел в затылок. Бездыханные тела падают в братские могилы. Есть такой ужас, кошмар во всём этом, сродни тому, когда нилашисты стреляли и с набережной скидывали в Дунай евреев. И есть такая «пропагандистская ценность»… Но о ней не шла речь. А если и шла, то только в виде вранья. На нюренбергском спектакле Советы попытались повесить Катынь на немцев. Им это не удалось. Но враньё осталось. Враньё – и тишина.

А потом фильм Вайды сломал стену молчания. Его фильм – высокое произведение искусства, и так как Вайду нельзя ни выплюнуть, ни проглотить, то лучше замолчать этот фильм донельзя. В Париже его крутили в кинотеатрах на окраине столицы, в 10 часов утра в воскресенье. И так как «посещаемость была низкой», то быстро и сняли с проката.
Стояли польские патриоты в катынском лесу. Они кончили в братских могилах. Хорошо сказал маршал Эд́вард Рыдз-Сми́глы, главнокомандующий польской армией до войны: «С немцами мы рискуем своей свободой. С русскими мы потеряем душу».

Туда, в безмолвие катынского леса спешил президент Качинский. Чтобы отдать почести своим соотечественникам. Перед душой польской нации. Спешил, и погиб. И вместе с ним много государственных, военных руководителей и потомков жертв, убитых в катынском лесу.

Отныне, насколько это возможно, безмолвие катынского леса будет ещё сильнее.

И вот ещё что: душу поляков нельзя забрать. Они стали настоящей нацией через страдания.
Разделяю, разделяем вашу скорбь, наши польские друзья.
Мы гордимся, что можем считаться вашими друзьями.

Читали: 1125

обсуждали: rakatanga (2), Редакция (1), Инквизитор (1), Исполнитель (1), Lotta (1), molten (1), lon1974 (1), TomCat (1), AN_XI (1), Dmiyur (1), Super_Villain (1), b igl (1) всего 13 сообщений

обсудить