Керри в Сочи: улучшение отношений между Москвой и Вашингтоном - никакого мира на Украине

Встреча Путина и Керри показывает, что США поняли, что Россия располагает старшими картами на Украине, и они хотят уменьшить свою конфронтацию с Москвой, но это не означает прекращения враждебности США к России или мира на Украине.

Александр Меркурис

США и Россия провели встречу в Сочи

Недавняя встреча Керри с Путиным вызвала разговоры, что украинский конфликт подходит к концу. Согласно этому мнению, США теперь поняли, что их попытка изолировать Россию и организовать победу своих украинских ставленников провалилась и занавес теперь опускается.

Это представление частично верно, при условии, что есть ясное понимание, что это касается только "реалистов" в американском внешнеполитическом истеблишменте, и что это не означает, что сам конфликт на Украине близок к завершению.

То, что реалисты в американской внешней политике искали способ завершить кризис, стало ясно в январе из статьи, размещенной в "Блумберг" (см. "США хотят покончить с противостоянием, но это Россия должна сделать все уступки. Москва сохраняет невозмутимый вид", Russia Insider, 13 января 2015 г.), и из последующей передовицы в "Нью-Йорк Таймс" (см. "Украина: статья в "Нью-Йорк Таймс" дает понять, что США ищут сохраняющий репутацию выход из ситуации", Russia Insider, 4 февраля 2015 г.).

В статье "Блумберг" говорилось:

"В этом месяце Совет национальной безопасности Обамы завершил глубокий и всесторонний пересмотр политики США в отношении России, что включало десятки встреч и предоставление информации Госдепартаментом, Министерством обороны и несколькими другими ведомствами, согласно трем высокопоставленным чиновникам администрации. В конце этого вызывавшего временами споры процесса Обама принял решение продолжить искать способы работать с Россией по ряду двусторонних и международных вопросов, одновременно предложив Путину выход из тупика в связи с кризисом на Украине".

В статье Керри обозначен как ведущий реалист в администрации Обамы, стремящийся покончить с конфронтацией с Россией.

В статье изложены условия, предлагаемые США России:

"Керри представил предложение России, которое подготовило бы почву для частичного снятия некоторых самых тяжелых экономических санкций. Условия Керри включали соблюдение Россией сентябрьских минских соглашений и прекращение прямой военной поддержки украинских сепаратистов. Вопрос о Крыме будет до поры до времени отложен, и некоторые из первоначальных санкций, которые были введены после аннексии Крыма, будут сохранены".

Как мы обсуждали в нашей статье 13 января 2015 г., русские на тот момент были невосприимчивы к такому неопределенному и одностороннему предложению.

Американские реалисты соответственно позднее представили более конкретное предложение автономии для Донбасса, которое они запустили в феврале в редакционной статье в "Нью-Йорк Таймс": "Российские официальные лица дают понять, что у Москвы нет заинтересованности в аннексии восточной Украины, как она это сделала, захватив Крым, но что она, скорее, стремится к украинской федерации, в которой у про-российских провинций будет относительная автономия, и к заверениям, что Украина не станет двигаться в сторону вхождения в НАТО.

Здесь определенно есть потенциал для переговоров.....

Как бы не было заманчиво сконцентрироваться на наказании г-на Путина, но более широкая цель должна заключаться в том, чтобы прекратить боевые действия, чтобы Украина могла, наконец, заняться тяжелой задачей реформирования и оживления экономики. С этой целью Запад должен дать ясно понять г-ну Путину, что если его целью является федерация, то Соединенные Штаты и их союзники активно используют свое влияние на Киев, чтобы добиться осуществимого соглашения об урегулировании."

Это, по-видимому, фактически является кратким описанием предложения, которое Керри привез с собой в Сочи.

Как мы обсуждали в нашей статье 4 февраля 2015 г., русские настаивали на том, чтобы пойти намного дальше, по существу заменив план федерализации, который они предлагали весной 2014 года, на намного более радикальное предложение.

То, что предлагается теперь, это совсем не "федеральное" решение (по крайней мере не в смысле "федерации", под которой обычно понимаются федеральные государства наподобие США), а конституционная структура, которая превратит Украину в рыхлую конфедерацию, постоянно остающуюся вне НАТО и ЕС (см. "Украина: вырисовывается конфедеративное решение", Russia Insider, 14 мая 2015 г.; см. также важную дискуссию Пола Робинсона "Заталкивая повстанцев обратно в Украину?", Russia Insider, 14 мая 2015 г.).

Две Народные Республики будут тогда не только контролировать собственное управление, но и смогут устанавливать экономические отношения с другими странами, контролировать свои границы, управлять собственной армией и иметь право участвовать в формировании бюджета украинского правительства.

Они будут являться по сути независимыми странами, являясь лишь номинально частью Украины, но иметь высокую степень влияния или даже контроля за внешней и экономической политикой Украины.

Тон заявлений Керри после его встречи с Путиным в Сочи и тон других американских чиновников указывает на то, что по крайней мере в частном порядке США нехотя согласились с этой идеей.

Как мы также уже обсуждали ранее, эта идея также полностью совпадает с тем, о чем, как говорит журнал "Шпигель", договорились Путин и Меркель в феврале в Москве и Минске (см. "Меркель в Москве и Минске: "Шпигель" говорит, что Путин победил", Russia Insider, 18 февраля 2015 г.). И действительно предложение о конфедерации, которое теперь было опубликовано окончательно, подтверждает правдивость утверждений "Шпигеля" в отношении договоренностей Путина и Меркель в феврале в Москве и в Минске.

Однако важно сохранять чувство меры и четко понимать, о чем были достигнуты договоренности и с кем, а о чем не договорились и что остается камнем преткновения.

Реалисты в Вашингтоне согласились с тем, что мы всегда говорили - что Россия располагает старшими картами на Украине и что геополитические цели вашингтонских сторонников "жесткого курса", стоявших за переворотом Майдана, являются недостижимыми.

Устойчивость российской экономики в условиях падения цен на нефть и в условиях санкций (сокращение экономики в первом квартале теперь подтверждено на уровне всего 1,9% - что намного лучше, чем даже самые оптимистичные прогнозы несколько недель назад), решимость Путина стоять на своем в отношении Украины (продемонстрированная на саммитах в Милане и Брисбене и во время февральских переговоров с Меркель в Москве и Минске), и рост популярности Путина, которая находится сейчас на небывалом уровне, вынудили реалистов в области внешней политики США принять тот факт, что нет никакой возможности заставить изменить российскую политику по Украине или поставить российское правительство под серьезное давление внутри страны, или же осуществить свержение российского правительства.

Так как курс, которым следовали весь 2014 год, явно потерпел неудачу, то неудивительно, что будучи реалистами они теперь прагматически ищут выход из положения, который ограничил бы ущерб для США и помог им избежать унизительного результата на Украине.

Однако, у всего этого есть пределы.

Хотя реалисты в настоящий момент имеют большое влияние в Вашингтоне, они не являются там единственным голосом.

Сторонники "жесткой линии" никуда не делись. Они по-прежнем укоренены во внешнеполитической системе, в СМИ и в Конгрессе. Они продолжают добиваться дальнейшей конфронтации и эскалации на Украине. Учитывая то, насколько неустойчивой является ситуация в Вашингтоне, отнюдь не маловероятно или не невозможно, что маятник может качнуться обратно в их пользу.

В любом случае важно подчеркнуть, что даже реалисты не стремятся к настоящему примирению с Москвой. В лучшем случае они хотят отставить украинский конфликт в сторону, чтобы позволить США работать с Москвой по другим вопросам, в собственных интересах США. Однако они продолжают рассматривать отношения с Москвой как противоборство.

То, что это так, подтверждается параграфом в статье "Блумберг". В нем цитируются слова одного чиновника администрации (вполне возможно, самого Керри):

"Я не думаю, что кто-то на данный момент считает, что всецелая перезагрузка наших отношений возможна на этот момент, но мы можем также проверить, что они на самом деле готовы сделать. Наша теория в отношении всего этого всегда была такой - давайте посмотрим, что там есть. Вне зависимости от вероятности успеха".

То, что мы видим сейчас в лучшем случае тактический отход, ограничивающийся исключительно Украиной и вызванный провалом там американской политики, подтверждается последним параграфом в статье "Блумберг", в котором, однако, также упоминается очевидный риск попадания впросак и неспособности кого-либо удовлетворить:

"Осторожное взаимодействие администрации с Москвой логично: почему бы не найти баланс в сложных и важных двусторонних отношениях? Но выбор половинчатой позиции между примирением и конфронтацией - не будучи достаточно щедрыми, чтобы склонить Россию к сотрудничеству, и не будучи достаточно жесткими, чтобы остановить агрессию Путина в Восточной Европе - политика Обамы рискует закончиться неудачей на обоих фронтах."

Помимо этого, никому не следует лелеять иллюзии, что это означает мир на Украине.

Как мы говорили уже много раз, мир на Украине невозможен, пока сегодняшнее правительство остается во власти в Киеве (см. снова нашу подробную дискуссию "Украина идет на войну - и будет всегда проигрывать, пока власть остается у Майдана", Russia Insider, 20 января 2015 г.). Это может измениться только в одном случае - если западные державы будут оказывать огромное давление на Украину, чтобы она пошла на компромисс.

Ничто из того, что делал Керри в Сочи, не говорит о том, что США готовы сделать это. Как мы много раз обсуждали, Меркель и немцы в целом также в данный момент не готовы это сделать, и вероятность такова, что они никогда этого не сделают.

Учитывая громогласную публичную поддержку, оказываемую западными державами украинскому правительству, теперь, вероятно, слишком поздно, чтобы западные державы предприняли тот публичный разворот на 180 градусов, который был бы необходим, чтобы позволить им оказать такое давление.

В отсутствие такого давления война почти неизбежна.

Неспособность Украины выполнить февральский Минский меморандум показывает, что дело обстоит именно так.

Обстрелы частей Донбасса, включая Донецкий аэропорт, показывают, что Украина не соблюдает собственное обязательство вывести свои тяжелые вооружения из зоны конфликта.

Украина совершенно не смогла реализовать ни один пункт политических положений Минского меморандума. Украина отказывается вести прямые переговоры с лидерами Донецкой и Луганской Народных Республик, как того требует от нее Минский меморандум. Она продолжает называть их "сепаратистами" и "террористами".

Условия закона о специальном статусе для территорий, занимаемых двумя Народными Республиками, не были согласованы с их предствителями, как того требует Минский меморандум. Сам закон, принятый украинским парламентом, был ограничен условиями, подтверждающими сюзеренитет Киева над территориями двух Народных Республик таким образом, который не предусмотрен Минским меморандумом, и который неприемлем для Народных Республик.

Условия выборов, которые должны были последовать за законом о специальном статусе, не были согласованы, и сами выборы не проведены.

Нет никаких признаков переговоров по конституции, в отношении которых Украина взяла на себя обязательства согласно Минскому меморандуму.

Вместо этого, вместо реализации политических положений Минского меморандума, мы видим шаги к конфронтации и к войне.

Украина приняла законы, запрещающие использование коммунистических символов (включая Советский флаг).

Украина объявила последователей нацистского коллаборанта Степана Бандеры во время Второй мировой войны "борцами за свободу".

Украина пытается заменить георгиевскую ленту, символ для всего бывшего СССР военной победы страны, на западный красный мак.

Украина хочет прекратить называть войну "Великая Отечественная война" и хочет заменить это выражение более нейтральным и более западным "Вторая мировая война".

Памятники Ленину и другие памятники, связанные с исторической связью Украины с СССР и с Россией, продолжают подвергаться нападениям и сноситься.

Произошел ряд нераскрытых смертей и убийств оппозиционных деятелей и активистов, включая журналистов, при этом украинские чиновники и СМИ позволяли себе личные нападки на некоторых из убитых людей после их смерти.

Предлагаются законы о бессрочном содержании под стражей русских без суда, конфискации без компенсации или надлежащего правового процесса имущества, принадлежащего российским гражданам, и о введении военного положения.

Украинское правительство продолжает исключать какие-либо уступки по вопросу об унитарном устройстве Украины или по языковому вопросу.

Украинское правительство продолжает строительство стены вдоль тех участков границы с Россией, которые оно контролирует.

Президент Порошенко тем временем публично говорит о своих планах отбить Донецкий аэропорт, который его войска продолжают обстреливать.

Эти действия не являются действиями правительства, заинтересованного в мире или примирении. Это действия правительства, стремящегося к конфронтации и готовящегося к войне. Учитывая его состав и идеологию, нельзя ожидать чего-то другого.

Дискуссии между Путиным и Керри в Сочи не меняют эту ситуацию. Вряд ли у Путина или Керри есть какие-либо иллюзии на этот счет.

Скорее, эти переговоры являются попыткой реалистов с обеих сторон ограничить ущерб американо-российским отношениям из-за войны, если она возобновится, что неизбежно, при этом готовя почву для конфедеративного урегулирования, которое сейчас вырисовывается, и которое русские теперь считают возможным разрешением конфликта.

Переговоры Путина и Керри на самом деле могут, скорее, ускорить возобновление военных действий, чем прекратить их. Поскольку для украинского правительства отступление невозможно, то, если оно почувствует ослабление поддержки США и Запада, то почти непреодолимым соблазном будет удвоить ставку и возобновить войну, чтобы попытаться добиться западной поддержки посредством обвинения России.

Это именно то, что украинское правительство сделало в январе, когда слухи о дипломатических инициативах, запущенных реалистами, появились в "Блумберг" и в "Нью-Йорк Таймс".

Нет никаких причин думать, что в этот раз образ поведения будет иным, и в этом случае мы, вероятно, увидим еще больше боевых действий, возможно, в конце мая или в июне.

Если это случится, то Путин дал ясно понять в интервью, данном немецким СМИ, - и опубликованном сразу после саммита в Брисбене - что произойдет: Россия не позволит разгромить две Народные Республики, что означает, что она сделает все необходимое, кроме прямой интервенции, чтобы гарантировать поражение украинской атаки на две Народные Республики.

В противоположность этому, после встреч Путина с Меркель в феврале и теперь с Керри мы можем сказать с достаточной степенью уверенности, что Запад ничего не станет делать, чтобы помочь украинцам, и любая поддержка, которую украинцы получат в такой ситуации, будет лишь риторической.

Это практически гарантирует еще одно поражение Украины.

Результатом, скорее всего, станут новые переговоры в Минске, где условия, навязанные украинцам, будут еще более жесткими, чем те, что были продиктованы им в феврале, как эти условия были жестче, чем продиктованные украинцам ранее в сентябре. В течение всего этого процесса русские шаг за шагом будут приближаться к конфедеративному решению, которое является их целью.

Но даже это не будет означать окончания украинского конфликта. Это случится только тогда, когда позиция сегодняшнего украинского правительства станет, наконец, настолько неубедительной, что оно падет. Даже с учетом все более катастрофической экономической ситуации этот момент, вероятно, все еще далек.

Однако после переговоров с Керри все больше кажется, что то, что мы говорили после переговоров Путина с Меркель в феврале, является верным: международная часть этого кризиса - та часть, что влияет на отношения России с Западом - прошла свою высшую точку. Если только сторонникам "жесткой линии" в Вашингтоне не удастся восстановить свои позиции, то мы, вероятно, увидим с этого момента больше шагов в сторону постепенной деэскалации.