С Эльзой фон Штюлингер он познакомился случайно на одном из концертов Высшей школы музыки и театра, студенткой которой она и была. Во втором отделении давали как раз ненавистного Штрауса, и Ганс совсем уж было решил, что вечер пропал, как он получил неожиданное продолжение.

Андрей дрожал от холода и рассматривал свои ноги – пальцы разбухли от долгого пребывания в воде, как после еженедельной училищной бани. Только были они не розовые и распаренные, а белые-белые, с синюшными от холода ногтями и он их почти не чувствовал. Он сам уже не помнил, каким чудом избавился от кителя, стащив его с себя, не снимая спасательного жилета, а только тесёмки развязав...

На семейных советах с тех пор имеют право голоса все (я только потом принимаю решения). И моя дочь иногда просто поражает нас глубиной анализа и мудростью суждений. Кстати, за «общим столом» она уже, кокетливо поводя плечом, мизинчиком указывает, что ей положить. Младшая же всё ещё прёт через стол пузом в салат. Но неизменно требует «фафетку». Высказывает весьма интересные предложения, находящие отклик у женской половины семьи, но, как правило, идущие вразрез с возможностями отца.

...С супер-пупер центром разругался вдрызг – один раз меня выпроводили с милицией за то, что тётки внизу не принимали для Юльки белужью икру. Икру нельзя..! Белужью! А что ж можно-то?!! В другой раз, без милиции, не взяли вишнёвый торт из мороженого. Разозлился, но забрал из принципа. До дома, понятно, не довёз. По дороге выбросил. В третий раз наотрез отказались сообщить результаты УЗИ. Я - на дыбы. Прорвался к главврачу. Она мне вкрадчиво так объяснила, что не состоящим в браке они не сообщают – мол, реакция отцов, особенно из южных республик, бывает непредсказуемой. Ага, думаю, стал-быть, девка... Но обида, что холостяков тут за второй сорт держат, осталась...

Сейчас все эти бурсы называются гражданским словом «институт» и, хотя обучающихся не перекрестили ни в «институток», ни даже в «студентов», а по-прежнему именуют курсантами, они у нас есть и, даст Бог, никуда не денутся. Позвольте,- скажет знакомый с азами математики читатель – а где же ещё четыре институ… то бишь училища? Увы, дорогой читатель, мы их потеряли. Безвозвратно ли, нет ли, но после беловежских бдений мы их потеряли.