Любовь – она ведь разная…
У нас на даче есть изумительное место, именуемое разно: «полянка», «круг» или «уголок». Это сплошь покрытая травой поляна с пол футбольного поля, ограждённая с четырёх сторон – сосновая рощица, железнодорожная насыпь, заросший осиной овраг и, собственно, заборы дач. Абсолютно на сливочном энтузиазме родителей там оборудована примитивная детская площадка, которая уже обзавелась даже собственной традицией: закрывая летний сезон, отъезжающие «в город» родители вываливают в самодельную песочницу игрушки, которые их чадам уже «не по возрасту». Вываливают для местной «элиты» - детям, проживающим в посёлке круглый год.
Открытие и закрытие сезонов проводят всем посёлком с кострами, мультиками на большом экране и жареньем сосисок на веточках. А, уложив детей - с шашлыками и прочими излишествами. В овраге, вне зависимости от сезонов, круглый год обжимаются детки, обзаводящиеся вторичными половыми признаками. На Новый Год безответственные родители пуляют здесь петардами почём зря. На Рождество сюда стаскивают на делёж «колядки». На Масленницу – жгут чучело зимы. А машинисты проезжающих поездов приветственно гудят во всю ивановскую к безудержному восторгу малышни.
Тут всё время копошатся какие-то дети с мамками, няньками и бабками, а летом – просто не продыхнуть. Из рощицы, степенно потягивая пиво, за выводками наблюдают немногочисленные деды и отцы, то и дело сбиваясь в мобильные отряды с целью свинтить поближе к станции – там есть магазин…
Как-то, уже совершив 2-3 победных рейда на станцию, я наблюдал из рощицы следующую картину. Мальчик Рома, заводила и живчик лет шести, время от времени лупил очаровательное создание лет четырёх в кудельках и рюшечках. Девочка не сводила с него влюблённых глаз и не отходила ни на шаг. Соответственно, и доставалось ей довольно часто. Но, приглядевшись повнимательнее, стало ясно, что лупит он её исключительно сам – тот, кому приходило в голову последовать его примеру, тут же получал «в дыню». От Ромы. Через некоторое время, после затихания кудахтанья мамаш, история повторялась.
А пацан был – что надо! Вихрастый, со сбитыми коленками и бесенятами в глазах. Надо сказать, что наряду с лихостью он обладал и изрядной рассудительностью. Рома делал плавный круг на хорошем (хорошем – я знаю, о чём говорю!) велосипеде, а девочка бежала рядом, причитая: «Ну, Рома… ну, дай мне прокатиться… У меня же нет велосипеда…». И Рома веско, и абсолютно обоснованно, обронил: «Надо купить».
И всё бы было славно, если бы очередная mise en scene с участием действующих лиц не не понравилась отцу девочки. Она, оказывается, была с отцом! Мы его как-то не заметили, т.к. вместо того, чтобы разделять с соратниками тяготы и лишения походов в магазин, он всё это время занимался бессмысленным делом – сидел на краешке песочницы и читал книгу (!).
Папа встал, и всем стало ясно, что он, видимо, является гордостью какой-нибудь компьютерной фирмы и живёт под девизом «если он ещё раз меня ударит, я ему просто нагрублю!». И этот человек собирался по-мужски поговорить с Ромой…
Но из-под грибка поднялась бабушка Ромы… Он, оказывается, был с бабушкой! Одного взгляда на эту женщину было достаточно, чтобы понять, что живёт она под девизом «Рома, не бей девочку, а то вспотеешь!».
Схватка была скоротечна, как воздушный бой. Папа, затравленно озираясь, тащил девочку вдоль дачных заборов, бормоча что-то про «кушать и спать». Девочка, кусая губы и всхлипывая, послала куда-то в песочницу полный рыданий взгляд – «Ты б был собой, не будучи Монтекки..!».
А Ромка, тем временем, попёр на бабку. Исключительно в силу временного несоответствия в росте «в дыню» он не достал, но бабка заохала, хватаясь за окорока и шипя: «Негодник!.. Весь в отца!..» Коллектив в рощице смекнул, что бабка – тёща, и заметно оживился. Но… победил опыт – бабка с профессиональным навыком пастушьей овчарки загнала Ромку в узкое горлышко дачной «улицы», и под «всё матери скажу! Распустили сопляка!» Ромка убыл «кушать и спать».
Грустная, в общем-то, история о том, как брутальная бабка и субтильный папаша сломали две юные судьбы…
У меня две девочки. Старшую пока оставим в покое - смутные подозрения на школьный адюльтер есть, но их ещё надо проверять.
А младшая, Настенька, четырёх лет, ходит в садик. Всё бы ничего, но уже месяца три, как в домашних беседах на тему «как прошёл день» поселился незримый образ Заурки. Заурка – это мальчик. Неискушённая в сердечных делах Анастасия так родителям и лепит, что мальчик он – хороший. Чужие дочери других родителей - этого делать категорически нельзя! Если вы с сердешным другом действительно хотите насладиться обществом друг друга без вмешательства «шнурков», врите, изворачивайтесь и путайте следы!!! Ругать напропалую тоже нельзя – симптом. Индифферентно так, с холодком… И – секите реакцию!
Так или иначе, но я для себя выяснил, что они всегда вместе играют, Заурка на эстафете упал, и еще он помогает нянечке накрывать на стол. А на «музыке» он не захотел петь (сообщено было с умилением и восторгом!). Дальше – больше…
Как сладостно мнится вечером в пятницу, что завтра я высплюсь..! Но в субботу, абсолютно во время подъёма в трудовые будни вы понимаете, что по одеялу кто-то ползёт. Некоторое время вы цепляетесь за мысль, что это кот, а с ним можно договориться и вы поспите ещё некоторое время. С котом. Но потом вам в нос произносится сакральная фраза «пап, а знаешь чего?», и вы понимаете – нет, не кот… Открыв глаза, вы видите сумасшедшие от счастья глаза и высоко поднятый перст левой руки.
Раньше этот жест означал всё, что угодно. Например, то, что Анастасия совершенно не довольна какими либо действиями старшей сестры. Или что она не будет макароны. Или что она окончательно и бесповоротно разрешила для себя какую либо из серьёзнейших проблем мироздания. Или что у бабули пирожки лучше. Теперь же он означает только одно – внимание, баллада о Заурке!
Как-то вечером, опять же в пятницу, я пораньше освободился и имел глупость сообщить об этом супруге. Тут же выяснилось, что я отнюдь не освободился, а у меня ещё куча дел, и в числе прочих – забрать Настеньку из сада.
Мы уже спустились по лестнице, ведя салонную беседу на тему «как прошёл день», как позади раздался топот. Я обернулся – на ступенях резко остановился пацан. Так на краю скалы застывает норовистый конь, спасая жизнь беспечному седоку. Анастасия обмерла. Пацан – чудо! Голова пока что в высоту поменьше, чем в ширину, и щёки со спины видать, но это прямо-таки оливковые щёки. На детском подбородке – мужская ямка. Вихры – воронье крыло. Ноздри – мозги видать. И два огромных полированных агата. Джигит.
Кося настороженным глазом – ещё бы, предмет мечтаний, и с отцом! – пацан стал медленно спускаться и деревянно произнёс: «Здравствуйте!». Так копы демонстрируют террористам, что у них в руках нет оружия. Чтоб те успокоились. Воспитанная Настя невпопад проворковала: «До свидания, Заурка!» - и мы двинулись в открытую дверь… Настя совершенно неожиданно налетела на меня с кокетливым «Заурка, не толкайся!», но попка с мышиный глаз уже мелькала красными шортами где-то на верхних ступеньках лестницы.
Поухаживал-таки, стервец…
Читали: 289
© 2001-2009 «Битрикс», «1С-Битрикс».