Зачем нас делят на эстонцев и русских
Политолог Рейн Руутсоо как-то рассказал мне замечательную историю о том, почему в начале 1990-х годов Эстония решила отказаться от нулевого варианта гражданства. Такой вариант рассматривался: по расчетам группы, к которой принадлежал и сам Руутсоо, гражданство ЭР согласились бы взять не более 100 тысяч руских, что не представляло опасности для едва родившегося независимого государства, но заранее сняло бы все имеющиеся до сих пор в Эстонии проблемы. Однако это предложение не прошло, причем, по словам Руутсоо, по весьма меркантильным причинам.
Оказывается, дело было не в том, что эстонцы боялись просоветских настроений жителей некоренной национальности, которые в случае массового прихода в Рийгикогу могли бы проголосовать едва ли не за обратное присоединение к России. Все было гораздо проще: национально ориентированные партии испугались, что в случае предоставления русским избирательных прав Лаар и компания не смогут получить в парламенте подавляющего большинства и прибрать к рукам власть, а заодно прилагающиеся к ней блага - вроде, например, собранных в ходе денежной реформы советских рублей.
Эта история вспомнилась, когда я смотрел репортажи о прошедших по всей Европе массовых акциях протеста, участники которых требовали от властей сохранить имеющиеся сегодня у европейцев социальные гарантии и блага. Жители Эстонии, как известно, к этим акциям не присоединились. А на созванный в этот день профсоюзами митинг пришло всего несколько десятков человек. И это притом, что Эстония сегодня является едва ли не самой бедной страной Евросоюза, а имеющиеся у нас социальные гарантии на фоне Старого Света выглядят просто жалко: ведь, например, прожиточное пособие в 1000 крон для Европы - это нищета.
Ответ на то, почему богатые европейцы протестуют, а полунищие жители Эстонии молчат, на мой взгляд, прост: продолжает работать созданный двадцать лет назад механизм, искусственно разделяющий жителей Эстонии на две части. Но не по социальному признаку, как в любой нормальной стране, где люди делятся на богатых и бедных, работников и работодателей, а по национальному. Одни, то есть русские, чувствуют себя ущемленными в правах, вторые, то есть эстонцы, опасаются, что русские, если получат эти права, в свою очередь начнут отбирать их у эстонцев.
Эти настроения среди эстонцев постоянно подогреваются определенными политическими силами и поддерживающими их средствами массовой информации, а также так называемыми лидерами общественного мнения. Можно вспомнить, как после победы на выборах поддержанной русскими голосами партии прозвучал вопль о "новой оккупации Таллинна". А недавно на одном из крупнейших эстонских порталов появилась статья, где утверждалась, что партия, большинство сторонников которой не являются эстонцами, не имеет права присутствовать в Рийгикогу, поскольку русские не могут проявить достаточной заботы о государствообразующей нации.
Естественно, когда общество находится в состоянии непрекращающегося межнационального конфликта, оно не способно объединиться для достижения общих целей, даже если речь идет о том, чтобы прокормить собственных детей. Какие там социальные гарантии, если рядом - постоянная опасность. Для эстонцев это - потенциально агрессивные инородцы, которые уже проявили себя в апреле 2007 года, а для русских - эстонцы, которые в случае чего готовы будут использовать против недовольных всю мощь их государства, включая сюда и закупленные после "бронзовой ночи" электрошокеры и водомет.
Говорят, должно смениться целое поколение, чтобы русские и эстонцы наконец-то забыли старые обиды. Не знаю. Но после рассказа Руутсоо я стал уверен, что причина сложившейся ситуации - не 50 лет того, что в Эстонии принято называть оккупацией, и не распад СССР. Причина кроется во вполне осознанных и оттого особенно циничных действиях конкретных политиков. Я еще я уверен в том, что до тех пор, пока слово "эстонец" не станет трактоваться как "житель Эстонии", благополучия этой стране не видать.
Читали: 469
